6 том: 10 Глава. Крещение Нового Творения

6 том. Новое Творение

ГЛАВА X

КРЕЩЕНИЕ НОВОГО ТВОРЕНИЯ

КРЕЩЕНИЕ ВО ВТОРОМ СТОЛЕТИИ – КРЕСТНЫЕ – ОБРЯД КРЕЩЕНИЯ В ЦЕРКВИ РИМА – КРЕЩЕНИЕ МЛАДЕНЦЕВ, ПОЧЕМУ ЕГО ВВЕЛИ? – БИБЛЕЙСКОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО О КРЕЩЕНИИ – ВЗГЛЯД “УЧЕНИКОВ” – ВЗГЛЯД “БАПТИСТОВ” – ПРАВИЛЬНЫЙ ВЗГЛЯД – КРЕЩЕНИЕ В СМЕРТЬ ХРИСТА – “ВСЕ МЫ ОДНИМ ДУХОМ КРЕСТИЛИСЬ В ОДНО ТЕЛО” – КРЕЩЕНИЕ ОГНЕМ – СИМВОЛИЧЕСКОЕ КРЕЩЕНИЕ В ВОДЕ – НУЖНО ЛИ СИМВОЛИЧЕСКОЕ КРЕЩЕНИЕ? – ПРАВИЛЬНЫЙ СИМВОЛ – КТО МОЖЕТ ЕГО ПРОВОДИТЬ? – ФОРМА СЛОВ – ПОВТОРЕНИЕ СИМВОЛА – “КРЕСТЯТСЯ ДЛЯ МЕРТВЫХ”

Христианский народ един во мнении, что Новый Завет учит крещению, хотя существует большое различие и замешательство во мнении относительно его способа и значения.
Большое отступничество от веры, на которое ссылались апостолы в Новом Завете, настолько продвинулось во втором столетии, что в номинальной церкви того времени возобладали весьма суеверные взгляды на крещение. Считалось, что водное крещение не только приводит принимающего к общению с Богом путем прощения прошлых грехов, но и дарует ему некоторые благодати, милости от Бога как члену Церкви Христа, которые иначе обрести нельзя. Поэтому, в те первые дни верующие искали крещения не только для себя, но и для своих детей; а поскольку младенцы не могли сами верить в обещания и вступить в завет, был создан порядок, при котором другие (не родители) могли стать крестными для этих детей – “духовными родителями”. Они торжественно обещали, что дети должны верить в Господа и ходить Его путями, и обязывались позаботиться об их религиозном воспитании. Такие именовались крестным отцом и крестной матерью.
В то время учителя и их воспитанники быстро продвигались к формализму и усложнению символов и их значения. В третьем столетии рядом с церквями строили специальные купели для целей [422] крещения. Они состояли из отдельной комнаты, соединяющейся с внешней папертью. Последняя была доступна для людей, в присутствии которых давались обеты крещения, после которых в узком кругу делали крещение в купели. Совершающий обряд служитель, чтобы изгнать демонов, заклинал крестящегося, трижды дунув на его лицо, символизируя этим Отца, Сына и святого Духа. Вода, в которой проводилось крещение, посвящалась посредством сложной процедуры, делающей из нее священную воду. Частью процедуры было заклятие, то есть изгнание злых духов из воды. С кандидата снимали одежду, что представляло полное совлечение ветхого человека, и трижды окунали – раз во имя Отца, раз во имя Сына и раз во имя святого Духа. Все это делалось за пределами церкви, давая понять, что кандидат еще не был членом церкви и не мог быть ее членом, пока, согласно этой процедуре, он не был принят официально. После крестин кандидат на членство носил белую одежду до следующего воскресенья. Позже баптистерий перестали возводить отдельно от церкви, и крестильные купели строили в церквях.
Римские и греческие католики по-прежнему используют в той или иной мере тщательно выработанные церемонии третьего столетия с небольшими изменениями, соответствующими нашим дням. Ниже приведены церемонии крещении в церкви Рима, хотя не все из них являются общепринятыми:
“(1) Дитя держат вне церкви, что означает действительное отлучение от небес, символизирующих церковь.
(2) Священник трижды дует на лицо ребенка, давая понять, что дьявола можно изгнать лишь Духом Бога.
(3) На челе и груди ребенка совершается знамение креста.
(4) Священник, заклиная соль, кладет ее на уста младенца, подразумевая под ней мудрость, которая будет хранить его от скверны.
[423]
(5) Ребенка заклинают.
(6) Священник притрагивается к его устам и ушам слюной, произнося слово “ephphatha”.
(7) Дитя раздевают, что означает совлечение ветхого человека.
(8) Его представляют крестные, в свою очередь представляющие церковь.
(9) Проводится отречение от дьявола и его дел.
(10) Его помазывают елеем.
(11) Произносится исповедание веры.
(12) Его спрашивают, будет ли он креститься.
(13) Он получает имя одного из святых, который будет для него примером и защитой.
(14) Затем его окунают трижды или же воду выливают трижды на его голову.
(15) Он получает поцелуй мира.
(16) Ему помазывают голову, чтобы показать, что благодаря крещению он становится царем и священником.
(17) Он получает зажженную свечу, свидетельствуя, что он – дитя света.
(18) Его закутывают в альбу (белое одеяние), чтобы показать чистоту его крещения”. Эллиот, “DelineationofRomanism”, том І, стр. 240. См. также Римско-католический Катехизис, стр. 252.
Упомянутых ложных толкований крещения держались более 1200 лет – до организации различных протестантских вероисповеданий настоящего времени. Несомненно, в то время были некоторые из Господнего народа, видевшие вопрос в более ясном свете, однако можно с уверенностью сказать, что таких было чрезвычайно мало, и практически никаких упоминаний о них и об их отличительных взглядах до нас на страницах истории не дошло. Неудивительно, что протестанты 15-го и 16-го веков, унаследовав эти традиции и участвовав в них, в значительной степени оказались под их влиянием. И хотя они отказались от большей части этой безрассудной церемонии, они сохранили те же общие взгляды и обычаи. Даже сегодня интеллигентные в других отношениях люди имеют суеверный страх перед тем, каковым может оказаться вечное будущее их детей, умирающих в младенчестве без [424] крещения – не получивших отпущения грехов и не принятых в члены церкви. Учитывая эти предрассудки, мы видим, что хотя во всех вероисповеданиях делаются всяческие усилия удержать власть, привилегии и полномочия в руках духовенства (подальше от мирян), тем не менее, как общепризнано, в крайних случаях, когда нет надежды, что младенец будет жить, и где нельзя вовремя обеспечить служение духовного лица, крещение может совершить любой – чтобы не подвергать никакому риску вечное благополучие ребенка. Привилегия мирянина в таких случаях откровенно признана даже в римско-католической и греко-католической церквях. В правилах богослужения англиканской церкви во времена Эдуарда VI вопрос излагался так: “Пасторы и викарии должны постоянно убеждать людей не крестить детей в своих домах без важного повода и необходимости. И лишь когда большая необходимость будет принуждать к этому, они могут прислуживать”.
Цитируем следующее толкование крещения из официального римско-католического катехизиса (стр. 248):
“Первым и самым необходимым таинством является крещение”, “так как перед крещением никакое другое таинство не может быть  принято”, и “потому что без крещения никто не может спастись”. “В крещении прощается первоначальный грех и все грехи, совершенные до крещения: крещением отпускаются временное, а также вечное наказание”. “В крещении мы не только очищаемся от всякого греха, но и преобразовываемся духовным образом, становясь святыми, детьми Бога и наследниками небес”.
Лютеранская церковь держится по этому поводу весьма похожего толкования.
Церковь Англии, хотя имеет несколько отличающуюся церемонию, придает одинаковую важность крещению младенцев. Об этом свидетельствует следующая выдержка из Книги Общей Молитвы (Book of Common Prayer):
“Освяти эту воду для мистического удаления греха; и позволь этому ребенку, которому сейчас предстоит в ней креститься, принять полноту Твоей благодати и навсегда остаться в числе Твоих верных и избранных детей”.
[425] “Мы принимаем это дитя в собрание Христова стада и осеняем его знамением Креста”.
“Видя теперь, дорогие возлюбленные братья, что это дитя возрождено и привито в тело Христовой церкви, возблагодарим Всемогущественного Бога за эти блага”.
“Мы воздаем Тебе сердечную благодарность, всемилостивый Отец, что Тебе было угодно возродить этого младенца Своим святым Духом”.
Взгляд пресвитериан менее радикален. Вестминстерское Исповедание веры (Westminster Confession), арт. 28, гласит: “Крещение – это таинство.. это знамение и печать завета благодати, его внедрения в Христа, возрождения, отпущения грехов” и т.д. В нем говорится, что оно применимо к младенцам, чьи родители (один или оба) христиане, но не к другим младенцам. Оно добавляет: “Хотя игнорировать или оставлять в стороне этот обряд – большой грех, однако благодать и спасение не присовокуплены к нему столь неотъемлемо, чтобы никто не мог возродиться или спастись без него, или чтобы все крещенные были непременно возрождены”.
Придавая меньше значения крещению, пресвитерианские правила, тем не менее, не разрешают никому кроме служителей совершать это служение. А поскольку посредством этих служителей они делают ударение на важности крещения, и сравнительно немногим известна последняя цитированная фраза, из этого следует, что пресвитериане, а также другие, опасаются последствий того, что их младенцы умрут некрещенными.
Последнего взгляда (весьма умеренного) по поводу важности крещения младенцев держатся методисты, представители протестантской епископальной церкви Соединенных Штатов, а также более современные институции.
По этому поводу рассказывают шутку об одном докторе, которого вызвали поздно ночью к умирающему младенцу. Он прибыл буквально минутой раньше священнослужителя, за которым послали в одночасье. Врач, увидев, что больше ничем не может помочь ребенку, отошел в сторону, тогда как служитель поспешно схватил чашу с водой и брызнул несколько капель в лицо ребенку, проговаривая: “Крещу тебя во имя Отца, Сына и святого Духа”. За секунду-две ребенок скончался, и когда доктор и священник выходили вместе из дома [426] первый сказал последнему: “Вы прибыли как раз вовремя; две минуты спустя было бы уже слишком поздно. Могу я спросить вас, какие туфли вы носите?” “Башмаки с резинками, – ответил священник”. “Ах, как кстати! – сказал доктор. Если бы вы носили сапоги на шнуровке, вы бы не успели вовремя, и, только подумать, каким несчастьем это обернулось бы для ребенка!”
Правда, многие более просвещенные христиане противятся столь ложной, суеверной мысли, будто Бог предаст некрещенного младенца демонам, чтобы вечно его мучить или делать что-то еще ему во вред. Тем не менее, многие из этих людей проявляют большую озабоченность, когда по какой-то причине одному из детей приходится умирать без такой церемонии, а некоторые из более несведущих естественно имеют самое твердое убеждение в необходимости этого обряда и самый мучительный страх перед последствиями, если им пренебречь: столь сильно влияние, дошедшее до нас из столетий ложных верований – из “Средневековья”.
Доказательства того, что эти ложные взгляды на природу, необходимость и действенность крещения получили развитие уже во втором столетии, можно найти в “Истории учений” Хагенбаха (Hagenbach’s HistoryofDoctrines), стр. 72. Позже и во времена Константина, а также при поддержке Тертулиана (De Bapt., гл. 18) появился взгляд, что с крещением, имеющим столь магическую силу очищать от прежних, но не от последующих, грехов, следует, по возможности, повременить до часа смерти. Еще позже “последнее помазание” превратилось в облегчение для умирающего, и была предпринята попытка как можно скорее привлечь всех к церкви. “Св. Августин” выдвинул учение, что “Вне церкви нет спасения”. В результате появилось понятие, что младенцы будут “потеряны”, если не станут членами церкви. С тех пор и от той теории датируется всеобщее крещение младенцев. Дух церковничества с самого начала заключался в том, чтобы не останавливаться ни перед чем, лишь бы это способствовало увеличению его влияния и численности. Тем самым характер и власть нашего Создателя были запятнаны; свидетельство Его Слова – признано несостоятельным, а [427] истинному христианству, “пшенице”, был нанесен вред путем обильного посева противником “плевел”.

КРЕЩЕНИЕ МЛАДЕНЦЕВ, ОТВЕРГАЕМОЕ НЕКОТОРЫМИ

Среди тех, кто признает, что крещение предписано верующим и что один не может верить вместо другого, крещение младенцев отвергается как небиблейское. Более того, те же люди считают в целом, что крещение, которое повелевали наш Господь и апостолы, является ничем иным как крещением в воде. Они обращают внимание на факт, что греческое слово, означающее “крещение”, “baptizo”, имеет значение “погружать, покрывать, окунать, полностью увлажнять”, и что совершенно другое слово используется в греческом языке, когда речь идет о кроплении, выливании воды или падении воды в виде дождя. Эти верующие в погружение в воде обычно практикуют одно погружение, с наклоном навзничь, во имя Отца, Сына и святого Духа, хотя некоторые практикуют его с тройным наклоном вперед – раз во имя Отца, раз во имя Сына и раз во имя святого Духа. Эту последнюю форму поясняют тем, что Христос склонил Свою голову вперед, когда умер, поэтому Его последователи должны погружаться по подобию Его смерти, лицом вперед. Этим христианским друзьям не приходит на мысль, что Христос не был погребен лицом вниз, и что Отец и святой Дух не умирали и не были погребены, что, следовательно, такое символическое представление совершенно непоследовательно, и значение слов “во имя Отца и Сына и Святого Духа” на самом деле должно означать: по полномочию Отца и Сына и святого Духа – что Отец, Сын и святой Дух содействуют совершению крещения верующих.
Среди практикующих одно крещение с наклонением назад есть два больших вероисповедания, а именно “баптисты” и “ученики”, которые, однако, совершают служение, имея довольно разные представления о его значении и результатах. Взгляды “учеников”, по-другому именующих себя “христианами” (и нередко, без их согласия, [428] называемых “Кемпбелистами”), состоят в том, что крещение (погружение в воде) проводится для отпущения грехов, и что непогруженные в воде по-прежнему пребывают в своих грехах, являются “чадами гнева”. Такой взгляд на данный вопрос оставляет в стороне большое число человечества, за исключением младенцев (первоначальный грех которых они, кажется, игнорируют). И даже именующих себя христианами почти всех вероисповеданий – конгрегационалистов, методистов, пресвитериан, объединенных пресвитериан, лютеран, сторонников епископальной церкви, римских и греческих католиков и т.д., – тем самым считают грешниками, не имеющими оправдания перед Богом и, следовательно, подверженными Божьему гневу – каким бы образом это выражение не было истолковано. В представлении почти всех, включая “учеников”, это означает вечность в мучениях.
Трудно принять подобный взгляд – не только по отношению к миру, но и по отношению к большинству исповедующих христианство, и мы не удивлены, что наши друзья “ученики”, как правило, избегают ставить вопрос столь категоричным образом, хотя логика утверждения ясна им, а также всем другим, кто об этом поразмыслит. Мы не можем принять его в качестве правильного взгляда на крещение. Для нас он не является ни библейским, ни рассудительным. Мы не можем поверить, что Господь поставил вечное благо нашего рода в зависимость от знаний о любой такой институции и от повиновения ей. Тем не менее, наши друзья “ученики” поддерживают себя некоторыми стихами Священного Писания, которым нельзя не придавать значения, а именно, что Иоанн проповедовал иудеям покаяние и упразднение грехов; что апостолы проповедовали в Пятидесятницу иудеям, чтобы те уверовали и крестились для очищения своих грехов, чтобы они призывали имя Господа и, тем самым, получили прощение своих грехов (Матф. 3: 6; Иоан. 4: 1, 2; Деян. 2: 38, 41). Мы рассмотрим эти стихи в свое время и увидим, как и почему они применимы лишь к иудеям и никогда не применимы к язычникам, а также увидим, что когда некоторые язычники из Церкви в Ефесе признались, что он крестились крещением Иоанна – на покаяние и очищение грехов, – апостол Павел велел им креститься заново в имя Господа Иисуса (Деян. 19: 3-5).
[429] Хотя наши друзья баптисты не менее усердно защищают погружение в воде как единственное крещение, они выдвинули совершенно другое утверждение относительно его действенности. Они отрицают будто оно имеет целью очищение грехов, которое, по их утверждению, можно испытать лишь через веру в Господа Иисуса Христа, Искупителя, однако считают, что крещение – это дверь в Церковь, и лишь те, кто был погружен, действительно входят в Церковь, и что другие не должны ожидать и не могут обрести привилегий и благословений, принадлежащих Церкви, в настоящей или будущей жизни. Следуя этой мысли, баптисты, как правило, отказываются приглашать к Господнему столу тех, кто не крестился в воде, говоря, что Господний стол не для мира, а для Церкви, и что в Церкви находятся лишь те, которые прошли дверь водного крещения. Несколько баптистских церквей, которые в последние годы смягчили это правило, сделали так в нарушение своей теории. Как иллюстрацию данного предмета цитируем из недавней статьи Дж.Т. Ллойда в “Religious Herald”. Он говорит:
“Христианское крещение – это погружение верующего в воду во имя Отца, Сына и Святого Духа, и ничто иное [не является крещением]. Баптистские церкви – единственные христианские церкви из существующих. Педобаптисты [те, которые крестят детей] не имеют никакого права на Господнюю Вечерю. Каждый раз, когда они принимают Господнюю Вечерю, они принимают ее недостойно, едят и пьют себе осуждение”.
Если баптистская теория верна, то все члены других вероисповеданий, которые считают себя христианами, но не были погружены в воде, обманули себя, полагая, что они в каком-то смысле слова принадлежат к Церкви Христа. А все потому, говорят наши друзья баптисты, что крещение является дверью в Церковь; кто не крестился, тот не находится в Церкви Христа, которая есть тело Христа, и не принадлежит к ней. Неудивительно, что наши друзья баптисты, и прежде всего те, кто имеет наивысший критерий сердца и мышления, колеблются вменять общественности эти единственно логические заключения своего верования. Делать так означало бы навлечь на себя негодование и [430] бесчестье тех многих, которых они обязаны уважать как христиан, независимо от их теории, которая этому противоречит. Но что было бы, если бы баптистская теория была правильной? Отвечаем, что согласно всем различным вероучениям христианства это означало бы, что только крещенные будут спасены, а все остальные из всех вероисповеданий и мир за пределами всех вероисповеданий будут потеряны. Ведь разве теория всех вероучений не состоит в том, что только Церковь должна быть спасена, и что все прочие спешат к погибели или в вечные мучения, или к еще иному ужасному будущему – судьбе, уготованной им при смерти?
Мы обязаны отмежеваться от всего вышесказанного как от несовершенных человеческих теорий, непоследовательность которых совершенно очевидна. Уже само их изложение убеждает каждый рассудительный и непредубежденный ум в их ошибочности. Мы не можем согласиться с тем, что вероисповедание “Учеников” или вероисповедание баптистов, или оба вместе составляют Церковь живого Бога, имена которой написаны на небесах и учитывают всех крещенных из них и не учитывают всех некрещенных из других вероисповеданий. Мы не можем согласиться с тем, что в то время, когда Сын Человеческий сеял доброе семя Евангелия на поле, вся “пшеница” попала за баптистскую ограду, а все “плевелы” оказались вне ее. Мы даже не можем предположить, что всю “пшеницу” следует искать среди тех, кто крестился в воде, а также все “плевелы”, исключив, тем самым, из Господней притчи о пшенице и плевелах прочие вероисповедания (Матф. 13). Мы считаем, что все эти конфликтующие теории ошибочны – не одобрены Богом. Мы считаем, что все секты и вероисповедания противоречат божественному порядку: один Глава, одно Тело, одна Вера, одно Крещение. Мы не утверждаем, что Господняя Церковь, Новое Творение, имеет много членов, но считаем, что в целом она является “малым стадом”.
Мы обязаны признать, что наши друзья баптисты и наши друзья ученики, вместе с нашими друзьями пресвитерианами, методистами, лютеранами, римскими католиками и сторонниками епископальной церкви являются частью одного общего христианства, еще именуемого в Священном Писании [431] “Вавилоном”. Сын Человеческий и Его верные последователи сеяли доброе семя, и это семя принесло урожай во всем христианстве, которое можно считать пшеничным полем этого Евангельского века. Противник посеял “плевелы” в таком изобилии, что они почти заглушили “пшеницу”, и в некоторых отношениях это поле правильнее назвать полем плевел, нежели полем пшеницы. Но теперь, наконец, согласно Господнему обещанию, наступила “жатва” этого Евангельского века, и Он посылает Своих жнецов собирать Свою “пшеницу” – каждое ее зернышко – в Свою житницу. Понятно, что Он находит эти зерна истинной “пшеницы” не только в вероисповеданиях баптистов и учеников, но и среди пресвитериан, методистов, сторонников епископальной церкви, лютеран, конгрегационалистов, римских католиков и других. На основании этого к Господнему народу по всему Вавилону прозвучал призыв: “Пал Вавилон великий [его системам вынесен божественный приговор; они отвергнуты Господом],.. выйди от нее, народ Мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее” (Отк. 18: 2, 4).
Если так, то совершенно очевидно, что баптисты и ученики, а также другие совершили очень серьезные ошибки относительно того, чем является крещение, и относительно приносимых им благословений и привилегий. Мы коротко рассмотрели всю ситуацию вплоть до настоящего времени с целью поставить всех в известность, что существует нечто в корне ошибочное во всех различных теориях, преобладающих ныне на тему крещения, чтобы всем нам лучше быть готовыми вернуться с почтением и молитвой обратно от всех человеческих традиций и теорий к Слову Господа (через Его вдохновенных апостолов), истолковывающему данный предмет, который по общему признанию является важным – божественно установленным. Лишь ясно увидев замешательство, существующее во всех различных теориях христианства, мы в полной мере приготовлены оценить простоту божественного послания на данную тему.

БИБЛЕЙСКОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО ПО ПОВОДУ КРЕЩЕНИЯ

Иудейский ритуал содержал различные правила относительно [432] очищения сосудов, омовения и кропления нечистых и т.д., но ничего относительно крещения (baptizo, погружения), которое Иоанн проповедовал в конце Иудейского века. Крещение Иоанна было исключительно для иудеев, которые уже считались образно очищенными посредством приношений за грех в День Очищения. Для них крещение Иоанна означало покаяние в осознанном грехе, в нарушениях Завета Закона, а также образное очищение от них – возвращение к праведности сердца, намерений. Иудеи, раскаявшиеся таким образом в грехе и символически очищенные, омытые, считались восстановленными к единству с Богом, которое до этого было их уделом под Заветом Закона. Мотивом проповедования и крещения, проводимого Иоанном, было приготовление людей к Божьему Царству и явлению Мессии, которое, как следовало из проповеди Иоанна, было близким и для которого людям следовало приготовить свое сердце, если они хотели получить соответствующее благословение. Каждый иудей под Заветом Закона считался членом дома Моисея: “Все крестились в Моисея в облаке и в море” (1 Кор. 10: 2). Дом Моисея был домом слуг, как написано: “Моисей верен во всем доме Его, как служитель” (Евр. 3: 5). Кто под божественным устройством был бы верным членом образного Израиля – дома слуг под заведованием Моисея, посредника образного завета, Завета Закона, – тот находился бы в состоянии готовности сердца, и после явления Того, прообразом кого был Моисей, Мессии, Христа, был бы готов принять Его как противообраз Моисея. Для крещенных в Моисея в облаке и в море принятие Христа взамен Моисея означало, что они пребывают во Христе в качестве членов Его тела, под Его руководством как Главы, и, вместе с Ним являются служителями Нового Завета, для которого полный, прославленный Христос, глава и тело, будет посредником.
Поэтому Иоанн крестил своих верующих не в Христа, а исключительно на покаяние, приводя их обратно к согласию с Моисеем и т.д. В этом состоянии, как природные ветви маслины (Рим. 11: 16-21), они не [433] нуждались в привитии в Христа, так как Христос занимал для них место Моисея, который некоторое время только символизировал Христа. Помните также, что так называемое “Иоанново крещение” (на покаяние и оставление грехов, на “омовение грехов”) не касалось никого кроме иудеев, потому что язычники, не будучи крещенными в Моисея и не принадлежавшие никогда к образному дому слуг, не могли прийти через покаяние в грехе обратно к состоянию, которое они никогда не занимали. Значит язычники, уверовавшие в Христа, должны быть зачислены в Его дом сынов другим способом. Они, как объясняет апостол, были дикими ветвями маслины, “по природе чадами гнева”, посторонними, чужеземцами, отчужденными от общества израильского. Никакая мера покаяния и реформирования не могла сделать посторонних и чужеземцев членами образного дома слуг, достоянием которых (и никого другого) должна была стать привилегия перейти верою в Христа из дома слуг в исполнивший образ дом сынов. Если другие хотели стать ветвями маслины (Христа), корнем которой было обещание, данное Аврааму (Гал. 3: 16, 29), их следовало привить на место, освободившееся после того, как “природные ветви” были отломлены от первоначальной маслины – дома слуг, сердца которых не были в подобающем состоянии для принятия Мессии и которые, следовательно, не могли быть приняты Им в качестве членов Его дома сынов. “Пришел к своим [своему народу, Израилю], и свои [как народ] Его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть [привилегию] быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились” и, тем самым, стали членами Нового Творения – духовно (Иоан. 1: 12).
Образный Израиль оставил Египет (символизировавший мир), чтобы следовать дальше под руководством Моисея. И когда израильтяне столкнулись у Красного Моря с большим испытанием, с большими трудностями, подразумевавшими их гибель, если Бог не вмешается через Моисея, все они образно крестились в Моисея в море и в облаке (море было для них по обе стороны, а облако – над ними) и стали его домом, семьей, которую он представлял [434] как их глава. Из моря они вышли преданные Моисею, обязуясь следовать за ним и повиноваться. Позже они обязались перед ним как Посредником Завета Закона на горе Синай, и все их надежды были тесно связаны с тем, кто произнес: “Господь Бог ваш воздвигнет вам из братьев ваших Пророка, как меня, слушайтесь Его во всем” (Втор. 18: 15, 18; Деян. 3: 22). Для каждого “подлинно израильтянина”, уже посвященного и связанного с Моисеем до самой смерти (то есть со всеми жизненными надеждами, покоящимися на нем), требовался лишь малый шаг – принять вместо него Христа (Моисей был Его прообразом) и понять, что теперь их обязательства под Законом Моисея – на основании божественного устройства – обязывают их перед Христом, поручителем Нового Завета, которому они принялись служить (2 Кор. 3: 6).
В случае с язычниками все было совершенно по-другому, и принятие Христа, естественно, подразумевало для них все, что иудей обещал Моисею по Завету и что впоследствии перешло к Христу. Исходя из этого, нас не должно удивлять, если окажется, что Священное Писание представляет значительно более широкое и глубокое значение крещения применительно к тем верующим, которые не были иудеями, не были под Законом, не пребывали в Моисее и, следовательно, не были перенесены от Моисея к Христу. Для них крещение означало радикальную перемену, образно описанную апостолом Павлом (Рим. 11) как прививку диких ветвей маслины к хорошей маслине. Это означало полное преобразование.

КРЕЩЕНИЕ В СМЕРТЬ ХРИСТА

“Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились?”
“Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни”.
“Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть (соединены) и (подобием) воскресения” (Рим. 6: 3-5).
Для нас, язычников по природе, не может быть ничего лучше, чем принять это полноценное объяснение истинного крещения, адресованное апостолом Павлом верующим в Риме, многие из которых, если не все, были язычниками, “чадами [435] гнева”. Апостол самым полным образом истолковывает в трех стихах предмет крещения применительно к нам. Эти стихи весьма широко используются для подтверждения всех различных учений о крещении, однако особо цитируются нашими братьями, которые понимают крещение в значении погружения в воду. Следует, однако, особо заметить, что апостол даже словом не обмолвился о водном крещении. Водное крещение – это лишь символ, иллюстрация действительного крещения; и апостол в этих стихах объясняет с различных точек зрения истинное, подлинное крещение, без которого никто не может считаться членом тела, Церкви Христа. В то же время все принимающие это крещение, какого бы названия, местожительства, цвета кожи или пола они не были, должны считаться членами Экклесии, членами Нового Творения.
Апостол обращается к тем, которые уже являются членами Христа. Он говорит: “Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса?” Здесь мы сделаем паузу и заметим, что он не говорит: “Все мы, кого окропили водой”, или “Все мы, погруженные в воду”, но “Все мы, крестившиеся [погрузившиеся] во Христа Иисуса”. Что же означает быть погруженным во Христа Иисуса? Несомненно, он проводит здесь ту же мысль, которую развивает в 1 Кор. 12: 27: “И вы – тело Христово, а порознь – члены”. Как мы входим в тело Христа? Апостол отвечает, что мы крестились в него, следовательно, теперь мы считаемся членами нашего Господа, членами, находящимися под Его руководством как нашего Главы, членами “Церкви, которая есть Тело Его”.
Но давайте остановимся подробно на том, каким был процесс, посредством которого мы пришли к членству во Христе Иисусе. Апостол отвечает на этот вопрос в своем следующем высказывании: “Все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились”. Ни слова о нашем крещении в Него путем крещения в воде. Ни одного слова! Совершенно очевидно, что даже если бы мы крестились тысячу раз в воде, это не привело бы нас к членству в теле Христа! Но, принимая утверждение апостола, мы осознаем, что наш союз с Христом, наше членство в Его Церкви, Экклесии [436] (тех, чьи имена записаны на небесах), датируется со времени, когда мы крестились в Его смерть. Но когда и как мы крестились в Господнюю смерть? Отвечаем, что это крещение в смерть с Господом, это сокрушение себя, погребение себя, своей плоти, результатом которого является наше принятие Им в качестве членов Его тела, Новых Творений, произошло в тот момент, когда мы совершили полное подчинение Ему нашей воли – посвятили все, что у нас есть, чтобы следовать за Ним и повиноваться Ему до самой смерти.
Воля представляет всего человека и все, что у него есть. Воля контролирует тело, руки, ноги, глаза, рот и мозг. Она контролирует также карманы, банковские счета и недвижимость. Она контролирует наше время, наши таланты, наше влияние. Нет ничего ценного в том, что мы имеем и что не контролируется волей должным образом. Поэтому, когда мы подчиняем Господу нашу волю, наше “сердце” (как оно иногда представлено в Священном Писании), мы отдаем Ему все, что имеем, и это погребение нашей человеческой воли в воле Христа является нашей смертью как человеческих существ. “Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге” (Кол. 3: 3). Эта смерть, это погребение и есть наше крещение в Его смерть. С тех пор с божественной точки зрения мы не должны считать себя человеческими существами, существами человеческой природы, от земли, земными, имеющими земные цели, стремления и надежды, а Новыми Творениями во Христе Иисусе.
Тотчас после этого погребения, этого погружения нашей воли в воле Христа следует наше зачатие к обновленной жизни – к новой природе. Как наш Господь посвятил Свою человеческую природу для смерти, исполняя волю Отца, но не остался в смерти, а был поднят от смерти к новизне природы, так и мы, становясь “мертвыми с Ним” в посвящении, разделяя Его посвящение, не оставлены в состоянии смерти, но можем немедленно подняться верою к осознанию нашего родства с Господом как Новые Творения. Апостол говорит: “Но вы не по плоти живете, а по духу, если только Дух Божий живет в вас” (Рим. 8: 9). Для мира все это – “тайна сокровенная”.* Люди [437] не оценивают нашего оправдания верою, которое мы имеем в глазах Отца, но воспринимают нас наравне с другими, по-прежнему находящимися в своих грехах. Похожим образом они не видят никакого повода, почему мы должны жертвовать, посвящать нашу волю Господу – быть мертвыми как человеческие существа, чтобы иметь с Ним удел как Новые Творения. Они также не видят нашего посвящения и его принятия, не оценивают нашего образного воскресения к обновленной жизни, обновленным надеждам, обновленным стремлениям, обновленным отношениям с Богом через Христа. Тем не менее, мы полагаем, что они могут видеть некоторые плоды в нашей жизни, но при этом не можем надеяться, что эти плоды будут такими, какие покажутся им хорошими, разумными или полезными в нынешних условиях. “Мир потому не знает нас [как Новых Творений], что не познал Его” (1 Иоан. 3: 1).
——————–
*Том І, гл. v.
——————–
Во всем этом верующие лишь идут по стопам Иисуса – берут свой крест, чтобы следовать за Ним. Будучи святым, непричастным злу, непорочным, отделенным от рода грешников, Он не имел необходимости ожидать какой-либо жертвы за грехи, потому что Он “не знал греха”, но тотчас, по достижении зрелого возраста по Закону (тридцати лет), Он не медлил совершить полное посвящение самого Себя, полную жертву всех Своих земных интересов, надежд, амбиций и желаний, чтобы исполнять исключительно волю Отца. Слова Его сердца, когда Он пришел к Иоанну у Иордана, были предсказаны пророчески: “Вот, иду; в свитке книжном написано о мне: я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце (Пс. 39: 8, 9; Евр. 10: 7). Наш Господь, таким образом посвятив Себя исполнению Отцовской воли, понимал, что Его внешнее крещение символизировало подчинение Его земной жизни и природы, уже погруженных, уже погребенных в Отцовскую волю до самой смерти. Его погружение в воде было лишь символическим представлением крещения, погребения Его воли, которое ему предшествовало. С этой точки зрения Его крещение было для Него полным значения, хотя не было таковым для Иоанна, который весьма удивился, что Тот, Кто “не знал греха”, должен креститься, тогда как крещение Иоанна было крещением лишь для преступивших Завет Закона – крещением для оставления грехов.
Никто кроме нашего Господа Иисуса не понимал полностью, почему [438] “надлежало” Ему исполнить всякую правду. Никто кроме Него не осознавал, что хотя такое погружение (образное очищение от греха) не было для Него необходимым (словно Он был грешник), тем не менее, Ему, будущему Главе будущего тела, следовало дать пример, которому предстояло стать положенным уроком, полным значения для всех Его последователей – не только для тех членов “тела”, которые были из дома Израилева по плоти, но и для тех членов, которые еще были посторонними, чужеземцами, отчужденными. Ему следовало символически показать полное посвящение Своей воли и всего, что у Него было, до самой смерти, чтобы мы, идущие следом, могли идти по Его стопам.
То, что наш Господь не принял водного погружения от Иоанна в качестве действительного погружения, а исключительно как его образ, как иллюстрацию, легко продемонстрировать. В доказательство обратите внимание на Его слова, произнесенные где-то около времени последней Вечери: “Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится!” (Лук. 12: 50). Здесь наш Господь показывает, что Его крещение не было водным крещением, а крещением смерти – крещением в смерть на основании божественного постановления, – как искупительная цена за человека, как жертвоприношение за грех.
Посвятив Себя этому крещению-смерти в как можно более ранний момент, по достижении тридцати лет, и внимательно соблюдая условия посвящения на протяжении трех с половиной лет Своего служения, Он “умирал каждый день”, предавая Свою душу смерти – употребляя Свою жизнь, Свою энергию, Свою силу в служении Отцу, в служении Своим последователям и в еще большем смысле в служении Своим врагам. Наконец, осознавая, что Он находится близко завершения этого крещения-смерти, когда оно полностью осуществится, чувствуя бремя, испытания и трудности, становящиеся тяжелее с каждой минутой, и не имея никого, кто бы мог посочувствовать – “из народов никого не было со Мною”, никого, кто понимал бы эти обстоятельства и условия и разделял Его печаль, предлагая сочувствие, ободрение или утешение, – Он, желая, чтобы это испытание закончилось, воскликнул: “Как Я томлюсь [в этом стеснении], [439] пока сие [Мое крещение-смерть] совершится!” (Лук. 12: 50). Вскоре после этого Его крещение исполнилось, когда, умирая, Он воскликнул: “Свершилось!”
Весь мир умирает, а не только Господь и Церковь, Его тело. Но мир не участвует в Христовой смерти, как это делает Церковь, Его тело. Здесь существует большая разница. Весь мир мертв с отцом Адамом под его приговором, его проклятием; но наш Господь Иисус не был из мира, не был одним из тех, кто умирал в Адаме. Мы уже увидели, что Его жизнь была святой и отделенной от жизни всех грешников – даже учитывая Его земную матерь,* – и что Он не был под осуждением. Почему же Он умер? Священное Писание отвечает, что Он “умер за наши грехи” – что Его смерть была жертвенной. То же самое с Церковью, Его телом, крещенной в Него путем крещения в Его смерть – участницей с Ним в Его жертвенной смерти. Будучи по природе детьми Адама, “чадами гнева, как и прочие”, они сперва оправданы от Адамовой смерти к жизни через веру в нашего Господа Иисуса и Его искупительное дело. Непосредственная цель этого оправдания к жизни от осуждения Адама на смерть состоит в том, чтобы они могли иметь привилегию креститься в Иисуса Христа (стать членами Его тела, Его Экклесии) путем крещения в Его смерть – разделяя смерть с Ним как сожертвователи. О, какая большая разница в том, чтобы быть мертвыми в Адаме и быть мертвыми во Христе!
————————
*Том V, гл. iv.
————————
Эта тайна наших отношений с Христом в жертве (в крещении-смерти сегодня и окончательные отношения и союз с Ним в последующей славе) непостижима для мира. Тем не менее, Господние верные должны ее осознавать, и она знаменательным образом повторяется в Священном Писании: “Если терпим [с Ним], то с Ним и царствовать будем”; “Если же мы умерли со Христом, то.. и жить будем с Ним”. Мы – “наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем [если переносим крещение-смерть с Ним как члены Его тела], чтобы с Ним и прославиться” (2 Тим. 2: 12; Рим. 6: 8; 8: 17).
[440] В четвертом стихе рассматриваемого нами текста апостол повторяет ту же мысль, но с другой точки зрения, говоря: “Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть”. Опять никакого упоминания о водном крещении, а только утвердительное высказывание о крещении-смерти, о нашем посвящении до смерти. Затем апостол продолжает данное изложение, приводя причину, повод нашего крещения в смерть Христа, говоря: “Дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни”. Апостол лишь косвенно обращается здесь к нашему участию в Первом Воскресении, когда мы разделим славу нашего Господа в Его Царстве. Главным образом он обращается к нынешней жизни. Все, полностью посвятившие свою жизнь Господу, чтобы быть мертвыми с Ним, жертвовать себя вместе с Ним в служении Истине, должны считать себя (пока они живут в мире) отделенными, отличными от тех, кто вокруг. Они дают обещание умереть для земных вещей, которые так завладевают другими, и могут, следовательно, использовать их лишь как слуг Нового Творения. Через Искупителя Новые Творения становятся живыми для небесных вещей и планов на будущее, которые мир, находящийся вокруг нас, не видит и не понимает. Исходя из этого, наша жизнь в мире должна быть новой, отдельной, отличающейся от тех, кто рядом, потому что нами движет новый дух, новые надежды, новые, небесные цели.
Переходя к пятому стиху апостол по-прежнему не делает малейшего упоминания о водном крещении, хотя некоторые вначале могут воспринять его слова по-другому: “Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть (соединены) и (подобием) воскресения”. Если это соединение с Ним подобием смерти Его понимать как водное крещение, тогда следует делать значительно большее ударение на водном крещении, нежели любой учитель в мире готов признать. На что же мы, как христиане, надеемся больше всего? Разве не на то, чтобы иметь участие в Господнем воскресении, Первом Воскресении? Апостол изложил это как величественный идеал и надежду для себя, говоря: “Чтобы познать Его, и силу воскресения Его [как [441] член Его Тела, Его Церкви], и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых” (Фил. 3: 10, 11). Воспринимать слова в Римлянам 6: 5 в том смысле, что участие в Христовом воскресении будет обязательным результатом погружения в воде, означало бы выдвинуть этот отрывок в качестве возражения всякому другому отрывку и бросить вызов здравому уму. Разве участие в Первом Воскресении – результат того, чтобы войти в воду, то есть быть погребенным? Можем смело сказать, что тысячи вошли в воду – были погребены, погружены в ней, – но никогда не будут иметь участия в Первом Воскресении – Христовом Воскресении.
Когда же мы понимаем, что этот стих (согласуясь с двумя предыдущими) имеет отношение к крещению в смерть, вхождению в смерть по подобию Христовой смерти, тогда все понятно, все логично. Призванные Господом быть сонаследниками с Его Сыном, страдать с Ним, быть мертвыми с Ним, а также жить с Ним и царствовать, мы можем с уверенностью сказать, что если мы верны этому призыву, если мы вошли, то есть погребены, в Его смерть (как Он был погребен в смерть) – как верные воины Бога и слуги Истины, –  то конечном итоге мы получим полную награду, обещанную Богом для таких, а именно, участие в Первом Воскресении к славе, чести и бессмертию.
Крещение в смерть является действительным крещением Церкви, и таким же действительным крещением оно было для нашего Господа. Водное крещение – лишь его символ, иллюстрация для нас, как было для Него. Это убедительно показано в словах нашего Господа к двум Его ученикам, Иакову и Иоанну, просившим, чтобы Он пообещал им, что окончательно они будут сидеть с Ним в Царстве один по правую руку, а другой по левую. Ответ нашего Господа для них был следующим: “Не знаете, чего просите. Можете ли.. креститься крещением, которым Я крещусь?” На их признание, что они готовы разделить не только Его бесчестье, но и его крещение в смерть, наш Господь одобрительно ответил: “Чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься” (Мар. 10: 35-39). [442] Если кто-то из Его призванных пожелает в своем сердце иметь данный опыт, Господь предоставит такую привилегию, а также Свое содействие. Такие действительно будут погружены в Христову смерть и, как следствие, будут иметь с Ним участие в Первом Воскресении и в  сопутствующих ему почестях Царства. То что наш Господь не сделал здесь никакой ссылки на водное крещение, целиком очевидно, ведь эти два ученика пребывали с Ним с самого начала Его служения и как Его представители крестили многих в воде “в покаяние” и “для прощения грехов” – крещением Иоанна (Иоан. 3: 22, 23; 4: 1, 2; Мар. 1: 4). Вопрос нашего Господа о том, готовы ли они участвовать в Его крещении, вовсе не был недопонят апостолами. У них и в мыслях не было, будто Он предлагал им снова креститься в воде; они понимали, что это было крещением их воли в Его волю и в Отцовскую волю и, соответственно, их участием с Ним в Его жертве, чтобы ежедневно умирать, полагать свою жизнь за братьев до конца, до фактической смерти.

“ВСЕ МЫ ОДНИМ ДУХОМ КРЕСТИЛИСЬ В ОДНО ТЕЛО”
–1 Кор. 12: 12, 13–

Пусть никто не истолковывает ложно апостола, будто он, ссылаясь на наше крещение в смерть с нашим Господом – “в Его смерть”, – имел в виду крещение святым Духом. Смерть и святой Дух заметно отличаются между собой, и оба крещения различны и отдельны. Крещение в смерть – личное дело, в котором каждый, кому предстоит стать членом тела Христа, должен лично посвятить и пожертвовать собственную волю. Затем, когда его жертва будет принята, Господь Своим Духом помогает каждому отдавать свою жизнь в служении Истине и братьям до самой смерти. Крещение святым Духом было одним крещением для всей Церкви. Оно имело место в горнице в день Пятидесятницы и не требовало повторения, потому что непрерывно оставалось с Церковью с тех пор и доныне. Повторение некоторых внешних манифестаций было дано в случае Корнилия, но лишь как свидетельство для Петра и для всех верующих из иудеев, а также для Корнилия и для всех верующих [443] из язычников с тех пор, что Бог не делает никакого различия, никакой разницы между иудеями и язычниками. Погружение во время Пятидесятницы произошло, как нам сказано, в виде наполнения горницы святым Духом, отчего все 120 присутствующих братьев были погружены “в святой Дух”. Кроме того, апостолы приняли некоторый символ божественной милости в виде появившихся разделенных огненных языков на их головах.
Это помазание святым Духом отвечало помазанию первосвященников и царей Израиля святым елеем помазания. Елей был вылит на голову и стекал на тело. Образным исполнением этого было то, что наш Господь был наделен святым Духом при Своем крещении в возрасте тридцати лет, когда Отец дал Ему дух “не мерою” (Иоан. 3: 34). Когда полностью наступила Пятидесятница и наш прославленный Глава явился в присутствии Отца, совершив умилостивление за грехи Своего народа, Ему было позволено “излить то” – святой Дух Пятидесятницы, совершивший погружение Его Церкви, тем самым подразумевая ее принятие Им и Отцом как членов Его Экклесии, Его тела – членов Нового Творения. Его Церковь, Его тело существует с тех пор, и святой Дух пребывает в ней и на ней. По мере того, как каждый дополнительный член прибавляется к Церкви, которая есть тело Его, он становится участником одного крещения Духом, относящегося к этому телу, Церкви, и наполняющего его.
Рассматриваемый стих связывает это крещение Духом в Пятидесятницу с нашим личным крещением в смерть и показывает связь обоих. Как оправданные люди, мы крестимся в смерть, а как члены Нового Творения, мы помазаны святым Духом и становимся членами Экклесии, тела Христа. Как уже упоминалось, мы сначала должны быть оправданы от Адамова греха и смерти верою в нашего Искупителя, прежде чем наша жертва может быть принята и мы можем считаться “мертвыми с Ним” – с нашим Господом, с нашим Главой. Мы также должны сначала совершить посвящение, жертву самих себя (оправданных), и быть принятыми в качестве членов Нового Творения, прежде чем [444] может начаться процесс умирания, который, по благодати Господа, завершится нашим полным крещением в смерть по подобию крещения в смерть нашего Господа, и обеспечит, тем самым, удел в Его “Первом Воскресении”. Это соответствует увиденному нами, а именно, что Новыми Творениями – членами тела Христа – нас делает не оправдание, а наше крещение в смерть с Ним, как об этом говорит апостол: “Ибо, как тело одно, но имеет многие члены.. так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело.. и все напоены одним Духом” (1 Кор. 12: 12, 13).
Евангельский век является “годом милости Господней” (Сл. Жизни), в котором Господь готов принять жертвы верующих, их полное посвящение до смерти. Каждый жертвующийся, отвечающий на Призыв этого века (Рим. 12: 1), тот час принят занять место, стать членом “Церкви Первенцев, чьи имена записаны на небесах” (Сл. Жизни). Но это принятие, как мы увидели, еще не решает вопроса: необходимо, чтобы все посвящающиеся “умирали ежедневно” – чтобы их состояние полного посвящения длилось ежедневно, пока они не смогут в конце сказать: “Совершилось”. Посвящение требует настойчивости в жертвовании и совершении добра с терпеливостью и верностью, чтобы в конце для нас, как и для нашего Господа и Главы, наступила буквальная смерть. Написано: “Я сказал: вы – боги [elohim – могущественные], и сыны Всевышнего – все вы; но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей” – не как Князь Адам, не как осужденные, а как Князь Иисус, как участники в Его смерти (Пс. 81: 6, 7). Такая верность, такое ежедневное умирание – это непременное условие, чтобы сделать наше звание и избрание твердым. Верно идущим по стопам Господа Он обещает славу, честь и бессмертие, хранящиеся для верных победителей, которые будут составлять “избранных” членов Нового Творения. Вот слова нашего Господа: “Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни” (Отк. 2: 10). Итак, с Церковью происходит то же самое, что было с ее Господом и Главой: [445] посвящение дает начатки Духа; верность ежедневно приносит благословение Духа вместе с прибавляющейся радостью и плодами, а верное завершение завета в действительной смерти неотъемлемо для получения полного наследия – участия в Первом Воскресении, в его славе и почестях (Еф. 1: 12-14; Рим. 8: 16, 17).

КРЕЩЕНИЕ ОГНЕМ

Мы довольно подробно* обратили внимание на высказывание Иоанна Крестителя об Иисусе, обращенное к иудеям: “Он будет крестить вас Духом Святым и огнем” (Матф. 3: 11), – указывая, тем самым, на благословение Пятидесятницы для верных израильтян и на огонь Божьего негодования, на “гнев до конца” (1 Фес. 2: 16), постигший остаток этого народа. Крещение огнем не является благословением, и христианский народ не поступает разумно, если временами молится о нем. Как крещение огнем в конце Иудейского века было для “мякины” этого народа, так, дает понять Господь, похожий “огонь” будет в конце этого века для класса “плевел” христианства – крещение огнем, ужасная скорбь, “время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди” (Дан. 12: 1).
——————-
*Том V, гл. ix.
——————-

СИМВОЛИЧЕСКОЕ КРЕЩЕНИЕ В ВОДЕ

Мы обратили внимание на различные водные крещения, популярные среди христианского народа и почти все ложно воспринимаемые в качестве действительного крещения. Мы показали, какими ошибочными и непоследовательными являются критерии, основывающиеся на этих водных крещениях, которые не могут повлиять на сердце и, в лучшем случае, являются символами. Но их защитники не считают их символами, потому что не различают ясно истинного крещения в смерть с Христом. Каким простым и одновременно точным становится этот критерий действительного крещения в случае Церкви Христа – “тела”, Экклесии, чьи имена записаны на небесах и не зависят [446] от внесения в земные списки! Это истинное крещение действительно является дверью в истинную Церковь, потому что никто не может быть принят (внесен в списки) как член Церкви, тела Христа, и его имя не может быть написано на небесах, если он сначала не испытает этого крещения своей воли, своего сердца в смерть с Христом и не получит членства в Его Церкви, которая “восполняет недостаток.. скорбей Христовых” (Кол. 1: 24). Да, все такие верующие, совершающие такое посвящение, такое крещение в смерть с Господом, обязаны быть подлинной “пшеницей”, и ни один из них не является “плевелами”. Водные двери могут позволить “плевелам”, а также “пшенице” войти в Церковь баптистов, но крещение в смерть в качестве двери позволит войти в истинную Церковь только классу пшеницы, так как никто другой не захочет войти под такие условия, хотя некоторые могут имитировать их до некоторой степени, как “плевелы” имитируют “пшеницу”.
С этой точки зрения можно заметить, что члены истинной Церкви – крещенные в Иисуса Христа путем крещения в Его смерть – могут находиться среди пресвитериан, методистов, лютеран, сторонников епископальной церкви, конгрегационалистов, римских католиков и т.д., а также среди учеников и баптистов. С другой стороны, несомненно, преимущественное большинство во всех вероисповеданиях (включая учеников и баптистов, которые были погружены в воду) не имеет никакого участия в теле Христа, истинной Экклесии, потому что они не прошли через настоящую дверь в настоящую Церковь, через настоящее крещение в “Его смерть”. Такое утверждение неопровержимо.
Сделав, таким образом, все ударение (как это делает апостол) на истинном крещении, мы обратимся к его символу, водному крещению, и спросим себя, первое: “Нужен ли этот символ получившим настоящее крещение и насколько он подходит?” И второе: “Если да, то какой символ правильный?”

НЕОБХОДИМО ЛИ СИМВОЛИЧЕСКОЕ КРЕЩЕНИЕ?

Свидетельство Иисуса и апостолов ясно указывает на целесообразность символического, то есть водного, крещения, потому что они не только сами крестились водой, но и учили водному крещению других – не только иудеев, [447] но и обращенных язычников. Мы уже показали, что крещение нашего Господа Иисуса было другим, не похожим на крещение Иоанна для иудеев в целом, – что оно не было на покаяние во оставление грехов, и что Иоанн не понимал сути. Наш Господь, устанавливая символ Своей собственной смерти, не пытался объяснить то, что Иоанн и другие не могли в то время понять, потому что святой Дух еще не был дан, так как Иисус еще не совершил Свою жертву за наши грехи и не был прославлен, чтобы представить жертву за нас. Обратим внимание на поручение, данное нашим Господом апостолам и нам через них, как записано в Матф. 28: 19, 20: “Итак идите, научите все народы, крестя их во имя [по полномочию] Отца и Сына и Святого Духа”. Это поручение касалось всего Евангельского века и на его основании сегодня трудятся все служители Истины. Господь не обращается здесь к крещению Духа во время Пятидесятницы, поскольку крестить кого бы то ни было таким образом не было во власти апостолов. Господь Сам, и только Он, имел это право и сохранял его за Собой. Тем не менее, апостолам и всем верным учителям Господнего Слова было позволено наставлять людей о благодати Бога во Христе – об их оправдании и освящении, то есть посвящении, крещении в смерть с Христом, если им предстояло быть причастниками Его новой природы и грядущей славы. Крещение содержало в себе также символическое, водное, крещение, которому надлежало быть внешним знамением и благодаря которому внутреннее посвящение, то есть посвящение сердца, верующего становилось известным его близким – также как наш Господь вначале совершил посвящение сердца для Отца и затем символически показал это в воде.
То, что вдохновенные апостолы именно так понимали свое поручение и наше, явствует из всех их учений. Они прежде всего учили людей о благодати Бога в деле искупления, уговаривая их верить для оправдания жизни. Тем самым они побуждали их к полному посвящению сердца, говоря: “Итак умоляю вас, братия [уже не грешники, а предварительно оправданные через веру в Христа, и, следовательно, [448] названные членами “дома веры” (Жив. Поток), то есть “братьями”] милосердием Божиим [уделом, который вы уже приняли в вашем оправдании], представьте тела ваши в жертву живую, святую [оправданную], благоугодную Богу, (для) разумного служения вашего”. Таким было приглашение посвятиться, пожертвовать себя, “креститься в Его смерть”. Те многие, которые приняли слово охотно, в должном расположении сердца и с признанием, крестились – не только действительно крестились в своем обете посвящения, но и символически крестились в воде, что было внешним свидетельством.
Обратите внимание на следующие свидетельства о том, что крещение было обычаем всех апостолов не только по отношению к иудеям, но и к язычникам. Читаем о людях Самарии: “Но, когда поверили Филиппу,.. то крестились и мужчины и женщины [но не дети]” (Деян. 8: 12). Ефиоплянин, евнух, обращенный проповедью Филиппа, тоже крестился в воде (Деян. 8: 35-38). После того как Петр проповедовал Корнилию и его дому, “Дух Святый сошел на всех, слушавших [понимавших] слово [а, значит, не младенцев].. И велел им креститься..” (Деян. 10: 44-48). Читаем еще: “Многие из Коринфян, слушая, уверовали и крестились” (Деян. 18: 8). Читаем снова: “Одна женщина из города Фиатир, именем Лидия, торговавшая багряницею, чтущая Бога, слушала; и Господь отверз сердце ее внимать тому, что говорил Павел,.. крестилась она и домашние ее..” (Деян. 16: 14, 15). Темничный страж в Филиппах, уверовав, крестился Павлом и Силой в темнице (Деян. 16: 33). Читаем еще: “Крестил я также Стефанов дом” (1 Кор. 1: 16).
Действительно, в последнем предложении апостол упоминает, что он крестил немногих, причиной чего, несомненно, было жало в его плоти, его слабое зрение; а те немногие, которых он крестил, очевидно, приняли это служение из его рук потому, что в то время не было никого более подходящего, чтобы совершать крещение. Он благодарил Бога, что крестил так мало, но это не означает, что он поменял свои взгляды на целесообразность истинного крещения или его символа. В виду факта, что в Церкви поднялась дискуссия – [449] появился сектантский, раскольнический дух, склонявший некоторых говорить, “я Павлов”, а других – “я Аполлосов”, и еще – “я Петра” и т.д., – апостол был рад признаться, что он сам крестил очень мало из них, чтобы никто из них не пришел к выводу, будто он творит себе учеников, крестя их в собственное имя, вместо того, чтобы творить учеников для Христа и крестить их во имя Христа.
В свете этих ясных высказываний Священного Писания по поводу наставлений и практик Господа и апостолов, кто из людей может осмелиться сказать, что Священное Писание не учит о символическом, то есть водном, крещении, или что оно учит о нем лишь применительно к иудеям; или что крещение предполагалось исключительно как предварительный шаг. Наоборот, о нем учили и его практиковали от начала века до настоящего времени, даже если это происходило в различной форме и с различными церемониями, с тем или иным неправильным толкованием его значения, искажающим символ и теряющим из виду истинное крещение. Значит существует хороший повод, чтобы все христиане уважали водное крещение как божественное постановление. Если же кто-то по-прежнему склонен оспаривать данный вопрос, мы не собираемся вступать с ним в прения, но верим, что если он искренен и в своем сердце совершил истинное крещение своей воли в волю Господа – если он сделался мертвым для себя, для мира и живым для Бога через Иисуса Христа, нашего Господа, – то в свое время Бог откроет ему и это (Фил. 3: 15).
Тем временем мы будем радоваться с ними, потому что они обрели истинное крещение и сделались его участниками, и мы поздравляем их с обретением этой истины, весь намного лучше понимать и принимать действительное крещение, оставаясь слепым к символу, чем понимать символ и быть слепым к действительности. В виду этого, как бы сильно мы не поддерживали символическое крещение, мы можем основывать христианскую общность не на нем, а лишь на истинном крещении в смерть с Христом. Поэтому всех, признающих Господа своим Искупителем и признающих полное посвящение сердца и жизни для Него, мы принимаем как братьев во Христе Иисусе, как членов Экклесии, чьи имена записаны на небесах – Новых [450] Творений во Христе, рожденных иудеями или язычниками, рабов или свободных, мужчин или женщин, крещенных водой и не крещенных водой.
С другой стороны. не следует забывать, что каждая частица знания приносит не только значительно большую привилегию и радость, но и значительно большую ответственность. Поэтому, если кто-нибудь начинает видеть красоту и убедительность водного символа, он одновременно оказывается перед другим испытанием – относительно смерти своей воли, относительно своего действительного крещения в смерть со своим Господом. Неспособность в таких условиях повиноваться символу, как нетрудно заметить, будет означать изъятие жертвы и, следовательно, неспособность сделать свое звание и избрание твердым.

НАДЛЕЖАЩИЙ СИМВОЛ КРЕЩЕНИЯ

Мы не будем вступать в дискуссию по поводу многочисленных “за” и “против” кропления, обливания и погружения, то есть по поводу первоначального апостольского способа проведения символического крещения. Но все же скажем, что ни один младенец не способен находиться в таком состоянии ума и сердца, чтобы посвятиться, то есть чтобы крестить свою волю в волю Христа и стать мертвым с Христом для себя и для мира. Затем, мы настаиваем на том, чтобы символическое крещение не делать до действительного крещения, так как оно не имеет законной силы, потому что символическое крещение следует воспринимать лишь как внешнее проявление, исповедание того, что уже произошло втайне между нашим сердцем, нашей волей и Господом.
Если это правда, значит огромное большинство христианского народа никогда не имело символического, то есть водного крещения, поскольку оно может получить его лишь после того, как даст разумный обет своего посвящения. Погружение взрослого до посвящения не более действенно, чем обычное купание, и является символическим крещением не более чем кропление непосвященного младенца. Поэтому всем надлежит искренне познавать, каково истинное водное крещение, истинный символ, определенный нашим Господом, и повиноваться ему без промедления. И всякое посвященное сердце, “мертвое” [451] для собственной воли и светской молвы, будет наготове, чтобы знать и исполнять волю Господа в этом и ему подобных вопросах. Такого рода бдительность подразумевается в высказывании: “..живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем” (Рим. 6: 11).
Даже если бы замешательство по поводу способа крещения было так велико, а свидетельство относительно этого действия в ранней Церкви так запутано, что нам нечем было бы руководствоваться в том, был ли апостольский способ водного крещения в виде кропления или обливания, или погружения, то мы сегодня находимся в положении, где ясное понимание значения истинного крещения позволяет нам хорошо видеть, каким может быть его символ (образное представление), а каким – нет. Если критически изучать каждую практикуемую форму, то, по-видимому, лишь одна из них изображает смерть и погребение с Христом. Нам никак не найти символа смерти для мира и для себя, а также смерти с Христом во многих или нескольких каплях воды на челе, или в полном ведре воды, вылитом на человека. Если в том или другом все же есть какое-либо символическое подобие смерти, то мы, увы, не способы его увидеть. Но когда мы начинаем рассуждать о погружении, то с первого взгляда видим удивительную, поразительную, замечательную, подобающую иллюстрацию всего, что подразумевает истинное крещение в смерть. Не только само греческое слово baptizo означает погружение в воду, покрытие, погребение, потопление, но и весь обряд, связанный с погружением в воду с наклоном назад во имя Христа, является поразительной иллюстрацией погребения, уместной в каждой подробности. Лицо, проводящее в исполнение символ, представляет нашего Господа. Как кандидат идет к нему, так и мы в своем сердце идем к Господу креститься. Осознавая, что мы не можем сами сделаться мертвыми для себя и для мира, мы отдаемся в руки Господа с просьбой принять волю в качестве поступка и с обращением, чтобы в случае, если наша воля подчинена, мы были погребены Им в Его смерть – чтобы Он дал нам такие испытания, наставления, поддержку и наказания, какие наилучшим образом позволят исполнять наш завет посвящения. Когда кандидат подчинил свою волю, администратор спокойно позволяет ему опуститься в воду, и пока он находится на спине, беспомощный в воде, он в полной мере иллюстрирует наше [452] бессилие помочь себе в смерти. Когда администратор ставит его обратно на ноги, это иллюстрирует именно то, что Господь обещал нам: поднять нас из мертвых в свое время и Своею собственною силою. Мы вовсе не пытаемся повлиять на совесть других, которые с нами не соглашаются. Но нам кажется очевидным из сообразности этого символа, что его автором был Господь. Кто еще мог предоставить столь полноценный образ, символ всего?
Кто совершил истинное крещение – кто отдал себя в руки Христа, чтобы стать мертвым с Ним, погребенным по подобию Его смерти, – и затем видит красоту такого символического представления, должен, верим, чувствовать сильное желание исполнить его в своем случае. Словами его сердца должно непременно быть: “Я рад исполнять волю Твою, мой Бог!”
Какая польза от повиновения такому символу? Отвечаем, что польза приходит не от исполнения какой-то одной части обета нашего посвящения, а оттого, что мы будем стремиться исполнить все требования, от начала до конца – все, что заключается в полном подчинении нашей воли Господней воле, полном стремлении следовать за Ним. И хотя полная польза придет в конце пути, в Первом Воскресении, в его чести, славе и бессмертии, частичная польза доступна уже сейчас. Удовлетворенность ума, мир в сердце и осознание того, что мы, наподобие нашего Господа, стремились “исполнить всякую правду”, способствует Божьему миру, плывущему словно река, непрерывно, постоянно и мощно, в жизни тех, кто Его – Божьему миру, который превыше всякого ума и находится в нашем сердце.
Вот свидетельство апостола: “Один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех” (Еф. 4: 4-6). Значит, если существует лишь одно правильное крещение, то может быть лишь один правильный символ его; и христиане в целом соглашаются, что погружение в воде наиболее близко к смыслу библейской речи. В качестве иллюстрации этого вывода обратите внимание на следующие комментарии лиц, которые, судя по всему, действительно крестились в [453] смерть Христа, но до такой степени попали в замешательство, что не знали как определить его водный символ и решили, что он не имеет значения.

НЕСКОЛЬКО СВИДЕТЕЛЬСТВ ПО ЭТОМУ ПОВОДУ

Джон Кальвин, пресвитерианин, говорит: “Само слово “baptizo” означает “погружать”. Понятно, что погружение практиковалось ранней Церковью”. Институции (John Calvin, Institutes), Кн. IV, гл. xv, стр. 19.
Др. Макнайт (Macknight), пресвитерианин: “В крещении крестящийся погребен под водой”. “Христос дал согласие креститься, то есть быть погребенным под водой”.
Др. Филипп Шаф, пресвитерианин: “Погружение, а не кропление, несомненно, было первоначальной, привычной формой. Это показано в самом значении греческих слов baptizo, baptisma, baptismos”. История апостольской Церкви (Philip Schaff, History of Apostolic Church), стр. 568.
В одной из поздних публикаций (1885 г.) он пишет дальше по поводу этих “сравнений”, что они “все говорят скорее в пользу погружения, чем кропления, что общепризнано наиболее известными комментаторами, католическими и протестантскими, английскими и немецкими”. Учение Двенадцати апостолов (TeachingoftheTwelveApostles), стр. 55, 56.
Мартин Лютер, лютеранин: “Баптизм – греческое слово, и может быть переведено “погружение”. “Я советовал бы тем, кому предстоит креститься, быть полностью погруженными в воде”. Труды Лютера, Том I, стр. 336.
Джон Веслей, методист: “«Погребенные с Ним крещением» – подразумевает древний способ погружения”.
Уол, сторонник епископальной церкви: “Погружение было, по всей вероятности, способом, которым наш блаженный Спаситель крестился и которым (как самым употребляемым и привычным способом), вероятно, крестились древние христиане”. История крещения младенцев (Wall, HistoryofInfantBaptism), Том I, стр. 571, Оксфорд, 1862 г.
Пресвитер Стенли, сторонник епископальной церкви: “Первые тринадцать столетий почти повсеместным обычаем крещения было крещение, о котором мы читаем в Новом Завете и которое составляет смысл слова “baptize”: крестившихся окунали, опускали, погружали в воду”. Христианские институции (Stanley, ChristianInstitutions), стр. 17.
[454] Бреннер, римский католик: “Тысячу триста лет крещение в целом и как правило было опусканием человека под воду”. Исторический очерк проведения крещения (Brenner, Historical Exhibition of the Administration of Baptism), стр. 306.
“Весь человек погружался в воду”, Encyclopedia Китто (Kitto’sEncyclopedia).
“Крещение, то есть окунание, погружение”, Американская энциклопедия (Encyclopedia Americana).
“Крещение первоначально проводили в виде погружения”, Энциклопедия Бранда (Brande’s Encyclopedia).
“Крещение означает погружение”, Библейский Словарь Смита (Smith’s Bible Dictionary).
“Baptizo, окунать в воду, или опускать под воду”, Греческий Лексикон Лиделла и Скотта (Liddell and Scott’s Greek Lexicon).
“Погружать; потоплять”, Греческий Лексикон Робинсона (Robinson’sGreekLexicon).
“Погружать, окунать, потоплять”, Лексикон Гринфилда (Greenfield’sLexicon).

КТО МОЖЕТ ПРОВОДИТЬ ВОДНОЕ КРЕЩЕНИЕ

Поскольку все посвященные, все крестившиеся в смерть Христа составляют “Царственное священство”, членов помазанного тела Господа, они не только уполномочены, на основании Матф. 28: 19, учить людей и затем вести их к крещению, погребению их воли в Господа, но и в одинаковой мере уполномочены совершать для них символ этого посвящения, водное крещение. Более того, если нельзя найти подходящего посвященного лица для совершения символа, мы не видим какого-либо обоснованного возражения, чтобы его совершил непосвященный верующий или даже светский человек, неверующий, потому что действительное соглашение заключается между Господом и отдельно взятым посвященным. И как водное крещение не является действительным крещением, а лишь образом, так и совершающий не является Господом, а простым человеком. Хороший или плохой, он выступает только как представитель для удобства и служения погружаемому. И все же существует общее соответствие и порядок, который хорошо было бы соблюсти в данном случае и во всех случаях, касающихся Экклесии: что самыми подходящими для такого служения были бы избранные старейшины.

[455]
ПОРЯДОК СЛОВ

В Священном Писании нам не представлена никакая особая форма слов для этого служения, и все без труда могут понять, что слова имеют второстепенное значение – что крещение было бы в равной степени действительным вообще без употребления всяких слов, потому что (как раньше было сказано) действительное соглашение существует между тем, кто крестится, и Господом, а сам акт водного крещения является его внешним проявлением. Поэтому вопрос не в том, во что верит или не верит проводящий крещение, что говорит или о чем не упоминает, а в том, каковы мысли и намерения сердца принимающего символическое крещение. Тем не менее, основываясь на словах Господа в Матф. 28: 19 и словах апостола в Рим. 6: 3, мы советуем для такого случая в качестве простой формы для такого случая разумные слова:
“Брат Иван [или другое христианское имя], во имя Отца и Сына, и святого Духа, по такому полномочию, я крещу тебя в Христа”.

ПОВТОРЕНИЕ СИМВОЛА

Поскольку истинное значение крещения долгое время было потеряно из виду, мы имеем много обращений тех, кто уже был погружен в воде, относительно правомочности их водного крещения и того, правильно ли повторять символ. На наш взгляд символ не нуждается в повторении. Но поскольку он не имел бы никакого значения и никакой ценности (не больше чем всякое другое окунание или погружение в воду), если бы не следовал за полным посвящением до смерти, то каждый должен откровенно признаться, подчинился ли он этому свидетельству или нет. И если водное крещение следовало за посвящением, то есть крещением в смерть, то нет необходимости его повторять, даже если знание по этому поводу было недостаточным.

КРЕЩЕНИЕ ДЛЯ МЕРТВЫХ

“Иначе, что делают крестящиеся для мертвых, если мертвые совсем не воскресают” (1 Кор. 15: 29).
Ошибочное представление о том, что именно подразумевал апостол в вышеприведенных словах, привело в “Средние века” к заместительному [456] крещению: христиане, чьи друзья умерли без крещения, крестились от их имени. Правильный взгляд на то, чем является истинное крещение, тотчас показывает нам несообразность такого действия. Один способен посвятиться вместо другого не более, чем способен передать другому свою врожденную или духовную жизнь. И все же это ложное истолкование слов апостола привело в замешательство умы многих, не способных видеть какое огромное отступление произошло вскоре после смерти апостолов, и какими сумасбродными и необдуманными были многие теории и обычаи, привнесенные в то время.
Темой апостола было воскресение мертвых, и здесь он поддерживает и обобщает эту доктрину. Очевидно, вера в воскресение мертвых, какую имела Церковь в Коринфе, подверглась нападкам. Частью его аргумента (в рассматриваемом стихе) было обращение внимания Церкви на факт, что все они крестились, и что их крещение означало, то есть символизировало, смерть, как мы поняли из вышеизложенного. Затем, демонстрируя непоследовательность нового подхода, он ставит вопрос, спрашивая в чем была бы мудрость или ценность такого посвящения до смерти (как на то указывало их крещение), если бы новая теория, что мертвые не будут подняты, оказалась верной. Они посвятились быть членами вместе с Христом, то есть умереть друг с другом и друг за друга, и, тем самым, быть мертвыми с Ним, членами Его тела, членами великой жертвы примирения ради мертвого мира, потому что надеялись на обещанное воскресение.
Аргумент апостола в том, что христианская позиция вместе устоит или вместе упадет. Если нет воскресения мертвых, тогда уснувшие во Христе погибли, а также остальной мир. А если это так, и нет в будущем надежды для Церкви или для мира через Церковь, тогда зачем посвящать нашу жизнь до смерти? Мы крестимся в смерть с Христом, крестимся для мертвых с той целью, чтобы со временем соединиться с Ним в качестве Жизнедателя мира – Семени Авраама.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.