6 том: 11 Глава. Пасха Нового Творения

Uncategorised

 ГЛАВА XI

 ПАСХА НОВОГО ТВОРЕНИЯ

 Египетское иго и освобождение от него, образное и прообразное – “Церковь первенцев” – “Нас много, но мы все одним хлебом” – Воспоминание по-прежнему актуально – Кто может праздновать – Кто может прислуживать – Порядок служения – Истер-Пасха – Выдержки из Энциклопедии МакКлинтока и Стронга.

  “Ибо наш Пасхальный Агнец был заклан, Христос. Посему станем праздновать не со старою закваскою порока и лукавства, но с опресноками искренности и истины!” (1 Кор. 5: 7, 8, Diaglott).

   Среди того, что произошло с образным Израилем, знаменательным событием была Пасха. Праздник Пасхи, отмечаемый ежегодно в течение семи дней, начинался пятнадцатого дня первого месяца. Им, как правило, праздновали освобождение народа Израиля из рабства Египта, – и в первую очередь переход, сохранение в живых первенцев этого народа во время моровой язвы смерти, которая пришла на египтян и которая, как последняя из язв, окончательно вынудила их освободить израильтян от принудительной зависимости. Переход первенцев Израиля стал предвестником освобождения всего народа Израиля и его безопасного перехода через Красное море на свободу из рабства Египта. Не трудно понять, что такое выдающееся событие израильтянам следовало вспоминать должным образом, как тесно отождествляемое с рождением их народа; и так иудеи празднуют его доныне. Члены Нового Творения проявляют интерес к упомянутым событиям, поскольку они интересуются всеми делами и постановлениями своего Небесного Отца, – как по отношению к Его образному народу, Израилю по плоти, так по отношению ко всему миру человечества. Однако Новое Творение проявляет еще более глубокий интерес к тому, что произошло в Египте, исходя из факта открытия ему Господом “тайны”, что вещи, случившиеся буквальному Израилю, имели целью составлять в божественном плане образы и тени еще более величественных вещей по отношению к прообразному Духовному Израилю – Новому Творению.
По поводу этих духовных вещей апостол утверждает, что “душевный человек не принимает [этого]… и он не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно… А нам [Новому Творению] Бог открыл это Духом Своим” (1 Кор. 2: 14, 10). Бог употребил апостолов как Свои словесные орудия, чтобы дать нам определенные ключи, при помощи которых мы, руководствуясь Его Духом, могли бы понимать глубокие Божьи вещи. Один из таких ключей находится в заглавном стихе. Следуя указанию апостола, мы отчетливо видим, что Израиль по плоти являлся образом на весь Божий народ – на всех, кто окончательно, вместе с завершением Тысячелетнего века, станет Его народом; что египтяне символизировали противников Божьего народа, а фараон, их правитель, символизировал сатану, князя зла и тьмы. Слуги фараона и всадники символизировали падших ангелов и людей, которые объединились или еще объединятся с сатаной как противники Господа и Его народа – Нового Творения и домочадцев веры в целом. Как народ Израиля стремился к освобождению и томился под гнетом своих надсмотрщиков, однако был слишком слаб и неспособен освободиться и никогда не смог бы освободиться от ига Египта, если бы Господь не вмешался в его дела, не назначил и не послал Моисея, чтобы тот был его освободителем, так и мы видим мир человечества, который в настоящее время и в течение всего прошлого вместе стенает и мучается в болях под вымогательством “князя мира сего” и его приспешников – Греха и Смерти. Эти сотни миллионов из числа человечества страстно желают освобождения от кабалы собственных грехов и слабостей, а также избавления от наказания за них – боли и смерти. Но без божественной помощи человечество бессильно. Некоторые вели отчаянную борьбу и кое-чего достигли, однако никто не сделался свободным. Весь Адамов род пребывает в рабстве греха и смерти, а его единственная надежда находится в Боге и в прообразном Моисее, который, как Им обещано, освободит Свой народ в назначенное Им время, переводя его через Красное Море, которое символизирует Вторую Смерть и в котором сатана и все, кто с ним соединен, кто симпатизирует ему и его злому пути, будут навеки уничтожены, как это образно показано в потоплении фараона и его войск в буквальном Красном Море. Но Господний народ “не потерпит вреда от Второй Смерти”.
Вышеупомянутое является общей картиной, однако в ней, как ее часть, была другая, особая картина, имеющая отношение не к человечеству вообще и его освобождению из рабства греха и смерти, а исключительно к особому классу в нем – к первенцам. Вдохновенное Слово обращает наше внимание на то, что в прообразе им отвечает “Церковь первенцев, написанных на небесах” – Новое Творение. В образе первенцы занимали особое место – они были наследниками; их особое место состояло также в том, что они подлежали особому испытанию, проверке раньше своих братьев. Они были подвержены опасности смерти еще перед общим исходом, и когда исход наступил, эти первенцы имели в нем особое место – особый труд для исполнения, связанный с общим освобождением, поскольку они стали обособленным классом, представленным в колене Левия. Они были отделены от своих братьев, отдавая сполна свое наследие в земле, чтобы, согласно божественному постановлению, иметь возможность быть учителями своих братьев.
Это колено, или дом, Левия отчетливо представляет домочадцев веры, которые, в свою очередь, представлены в приготавливаемом Царственном Священстве, которое уступает наследие в земных вещах в пользу братьев и которое со временем будет составлять действительное Царственное Священство, Первосвященник которого – Господь и которое будет благословлять, наставлять мир и управлять им в Тысячелетнем веке. Как первенцы Израиля в Египте подвергались смерти, но были переведены, избежали ее, и, потеряв земное наследие, стали священством, так и прообразная Церковь первенцев подвержена ныне Второй Смерти, имея свои испытания, пробу относительно вечной жизни или вечной смерти раньше остального человечества и переходит от смерти к жизни посредством заслуги крови Искупителя – смерти.
Становясь участниками милости их Господа, они отрекаются от земного наследия, земного удела, земной жизни, т.е. жертвуют это совместно с Ним, чтобы иметь возможность обрести небо и его “полноту жизни”. Так вот, хотя вся Церковь первенцев, Новое Творение, “умирают как человеки”, и, если говорить о земных вещах, теряют и отвергают, на первый взгляд, больше других, они (хотя обычный человек этого не понимает) переходят, т.е. избегают смерти, и как Царственное Священство станут вместе с Иисусом, своим Первосвященником, участниками славы, чести и бессмертия. Поскольку их переход происходит во время ночной поры этого века Евангелия, прежде чем рассветает утро Тысячелетия и взойдет его Солнце Праведности, им предстоит быть проводниками Господнего войска, чтобы вывести его из рабства греха и сатаны. Заметьте, насколько это соответствует речи апостола (Рим. 8: 22, 19):  “…Вся тварь совокупно стенает и мучится доныне”, “ожидая откровения сынов Божьих”, – ожидая полного перехода Церкви первенцев в Первом Воскресении к славе, чести и бессмертию.
Но теперь важной является еще другая черта образа. Для того, чтобы осуществить в образе переход первенцев и последующее освобождение всего Господнего народа, было обязательным заколоть пасхального агнца, помазать его кровью перекладину и боковые дверные косяки дома и есть его мясо в ту ночь с горькими травами и пресным хлебом. Таким образом, каждый дом Израиля символизировал дом веры, каждый агнец символизировал Агнца Божьего, Который берет грех мира, и первенец в каждой семье символизировал Христа – Главу и Тело, Новое Творение. Горькие травы символизировали испытания и скорби настоящего времени, которые еще более прибавляют аппетита домочадцам веры к Агнцу и пресному хлебу. Более того, поскольку каждый член дома должен был есть с палкой в руке, подпоясанный к путешествию, это символизировало, что прообразные первенцы и домочадцы веры, которые таким способом будут потреблять Агнца во время ночной поры этого Евангельского века, будут пилигримами и чужестранцами в мире, осознающими рабство греха и смерти и желающими, чтобы Господь вел их на свободу с греха и тления – на свободу сынов Бога.

 Воспоминание нашего Господа

 В соответствии с образом заклания пасхального агнца 14-го дня первого месяца – дня, который предшествовал семидневному празднику Пасхи, празднованному иудеями, – наш Господь умер как прообразный Пасхальный Агнец, как “Агнец Божий, который берет грех мира”. Ни в какое другое время не было возможным для нашего Господа закончить в смерти жертву, которую Он начал, когда Ему было тридцать лет, в Своем крещении до самой смерти. Вот почему (хотя иудеи многократно пытались схватить Его) никто не наложил на Него рук, “потому что еще не пришел час Его” (Иоан. 7: 8, 30).
Как иудеям было приказано выбрать жертвенного агнца в десятый день первого месяца и с этого времени взять его в свой дом, так и наш Господь соответствующе представил им Себя в такое же время, когда за пять дней до Пасхи въехал в город на осле под возгласы толпы: “Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядущий во имя Господне!”, “Пришел к своим, и свои [как народ] Его не приняли. А тем, которые приняли [индивидуально] Его, дал власть быть чадами Божьими”. Народ посредством своих представителей, правителей, вместо того, чтобы принять Его, отверг и поэтому на некоторое время стал солидарным с противником. Впрочем, по Божьей милости кровь Нового Завета является также действенной для дома Иакова и для всех, кто желает согласия с Богом, ведь они отведали заслуг Агнца, однако отказались потреблять прообразного Агнца – потеряли возможность стать народом первенцев, Царственным Священством, святым народом, особым народом Мессии, потеряли возможность перехода и того, чтобы стать членами Нового Творения с более полной жизнью в славе, чести и бессмертии. Однако, мы рады узнать из других мест Писания, что они все же будут иметь славную возможность принять Божьего Агнца, потреблять, присваивать Его тело, Его жертву и, таким образом, высвободиться из рабства греха и смерти под руководством Господа и Его верных братьев – духовного Израиля, прообразной Церкви первенцев (Рим. 11: 11-26).
При завершении миссии нашего Господа, 14-го дня первого месяца,  “в ту ночь, в которую предан был”, и в тот же день, в котором Он умер как прообразный Агнец, наш Господь праздновал со Своими учениками образную Пасху иудеев, потребляя со Своими двенадцатью апостолами образного агнца, символизировавшего Его Самого, Его собственную жертву за грехи мира, “истинную пищу”, – единственную пищу, дающую силу обрести жизнь, свободу и благословения Божьих сынов. Потребление этой вечери в ночь, которая предшествовала смерти нашего Господа, однако в тот же день, было возможным благодаря иудейскому обычаю начинать каждый день не в полночь, а вечером. Очевидно Господь устроил все дела Израиля в тесном соответствии с образами, которым они должны были отвечать.
Как иудеи, “рожденные под Законом”, наш Господь и Его апостолы были обязаны праздновать этот образ, к тому же в соответствующее время. Собственно, после того, как они приняли участие в иудейской вечере, потребляя агнца с пресным хлебом и травами, и, правдоподобно, как это было обычаем, с “плодом виноградным”, Господь взял часть пресного хлеба и плода виноградного, оставшихся от иудейской вечери, образа, и установил между Своими учениками и для всей Своей Церкви, которую они представляли (Иоан. 17: 20), новый порядок, который между ними, как духовным Израилем, Церковью Первенцев, Новым Творением, должен был занять место иудейской Пасхальной Вечери. Наш Господь не устанавливал иного, высшего образа Пасхи. Наоборот, в то время образ уже начал исполняться, и, следовательно, он перестал быть свойственным для тех, кто принял его выполнение. Нашего Господа, как прообразного Агнца, вскоре должны были убить, как об этом упоминает апостол в заглавном стихе: “Пасха наша [Агнец], Христос, заклан”.
Ни для кого из тех, кто принимает Христа как пасхального Агнца и, тем самым, принимает прообраз, который занял место образа, уже не было бы правильным приготавливать образного агнца и потреблять его в память об образном освобождении. С тех пор для всех верующих в Иисуса, как истинного Пасхального Агнца, правильным было бы кропление Его кровью дверных косяков сердца: “…кроплением очистивши сердца от порочной совести лукавой” [от нынешнего осуждения – осознавая, что их грехи умиротворены Его кровью и что Его кровью они имеют теперь прощение грехов]. С тех пор они должны потреблять, т.е. присваивать себе заслуги своего Искупителя – заслуги человека Иисуса Христа, предавшего Себя выкупом за всех. Верой они должны потреблять из этих заслуг и сознавать, что поскольку их грехи были возложены на Господа и Он умер за них, то им приписаны Его заслуги и праведность. Вот это они потребляют, т.е. присваивают верой.
Поэтому, если Вечеря нашего Господа заняла место Пасхальной Вечери, но не как высший образ, – поскольку прообраз уже начал исполняться, – тогда чем она была? Отвечаем, что она была Воспоминанием прообраза – припоминанием для Его последователей о начале исполнения прообразной Пасхи.
Поэтому принимать нашего Агнца и припоминать Его смерть за нас означает уповать на обещанное освобождение Божьего народа, т.е. означает, что те, кто это оценивает и разумно припоминает, даже находясь в мире, не будут из мира, но будут как пилигримы и чужестранцы, которые ищут более желанных условий, свободных от печали, горя и рабства нынешнего времени господства Греха и Смерти. Они потребляют истинный, прообразный пресный хлеб. Они заботятся о том, чтобы иметь его чистым – без искажения (кваса) человеческими теориями, деградацией, честолюбием, эгоизмом и т.д., – чтобы им быть крепкими в Господе и силе Его могущества. Они также потребляют горькие травы преследований, следуя слову Учителя, что слуга не выше своего Господина и что если самого Господа злословили, подвергали гонениям и отвергли, они должны ожидать похожего обращения, ибо мир их не знает, как не знал Его. Господнее свидетельство таково, что никто не будет Им принят, если его верность не навлечет на него немилость мира. Вот Его слова: “Да и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы”, “…будут всячески неправедно злословить за Меня; радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах” (Мат. 5: 11, 12; 2 Тим. 3: 12).
Когда наш Господь устанавливал Свою Вечерю Воспоминания, именуемую Последней Вечерей, она была, как выше утверждалось, новым символом, родственным и возведенным на давнем образе Пасхи, хотя не была его частью, а только припоминанием, или воспоминанием прообраза. Читаем, что Он “взял хлеб и возблагодарив преломил и сказал:  “Примите, едите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое [это представляет Меня, прообразного Агнца, представляет Мое тело]; сие творите в Мое воспоминание!” Очевидным намерением нашего Господа было утвердить в умах Своих последователей факт, что для прообразных первенцев и для домочадцев веры именно Он является тем прообразным Агнцем. Изречение “сие творите в Мое воспоминание” подразумевает, что это новое постановление должно для Его последователей занять место предыдущего, которое, в свою очередь, должно выйти из обихода по причине своего исполнения. “Также и чашу после вечери, и сказал: “Сия чаша есть Новый Завет [Соглашение] в Моей крови” – крови Завета, крови, которая запечатывает Новый Завет. “Сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание”. Упомянутое мы не должны понимать как намек совершать это невзирая на время, место и тому подобное, но как утверждение, что поскольку с тех пор эта чаша и пресный хлеб были употреблены как празднование Пасхи, то каждый раз ее следует считать празднованием не образа, но прообраза. Как не было бы законным, надлежащим или вытекающим из образа праздновать Пасху в любое другое время, кроме назначенного Господом, похоже не полагается праздновать прообраз в любое другое время кроме его годовщины (1 Кор. 11: 23-25).
Апостол дополняет: “Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет” (1 Кор. 11: 26). Это показывает нам, что ученики хорошо понимали, что с тех пор для всех последователей Господа ежегодное празднование Пасхи должно иметь новое содержание: преломляемый хлеб представляя тело Господа, а чаша – Его кровь. Хотя это новое постановление не было возложено на Его последователей как закон и не упоминалось ни одно наказание за несоблюдение надлежащего его обхождения, однако, Господь хорошо знал, что все полагающиеся на Него и оценивающие Его как прообразного Пасхального Агнца, будут рады продолжать Воспоминание, которое Он предложил для них таким образом. И так происходит дальше. Вера в выкуп продолжает находить свое отображение в этом простом воспоминании, “доколе Он придет” – не только до времени “парусии” нашего Господа, т.е. присутствия в жатве, т.е. конце этого века, но также до тех пор, пока в Его парусии Его верные не будут собраны друг за другом к Нему, за “завесу”, чтобы там еще в большей мере участвовать с Ним и, как сказал наш Господь, пить с Ним “новое в Царстве”.

 “Нас много, но мы все одним хлебом”

 “Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба” (1 Кор. 10: 16, 17).
Апостол, руководимый Святым Духом, предлагает нам дополнительную мысль относительно этого Воспоминания, установленного нашим Господом. Он не отрицает, а, наоборот, утверждает, что хлеб в первую очередь символизирует преломленное тело нашего Господа, пожертвованное ради нас, а чаша символизирует Его кровь, которая запечатывает наше прощение. Кроме того, он показывает, что мы, как члены Екклесии, члены тела Христа, будущие Первенцы, Новое Творение, становимся участниками с нашим Господом в Его смерти, участниками в Его жертве; и, как утверждает апостол в другом месте, часть нашего завета – восполнять “недостаток скорбей Христовых” (Кол. 1: 24). Приведенная мысль аналогична выраженной словами, что мы “в смерть Его крестились”. Хотя преломленным за мир хлебом было тело нашего Господа, однако верующие этого века Евангелия, верные, избранные, Новое Творение, зачислены частью этого одного хлеба, являются “членами тела Христа”. Поэтому, распознав суть преломления хлеба, как жертву нашего Господа ради нас, мы должны впредь распознавать его как преломление, т.е. жертвование всей Церкви, всех тех, которые посвятились быть мертвыми с Ним, быть преломляемыми с Ним, участвовать в Его страданиях.
Именно такова мысль, содержащаяся в слове “сообщество” – единство, соучастие. Поэтому, при каждом ежегодном праздновании этого Воспоминания мы не только признаем основание всех наших надежд, покоящихся на жертве дорогого Искупителя за наши грехи, но и оживляем, обновляем собственное посвящение “быть умершими с Ним, чтобы мы могли жить с Ним”, и “терпеть с Ним, чтобы могли также с Ним царствовать”. Каким грандиозно всеобъемлющим является значение этого божественно установленного праздника! Мы не ставим символы на место действительности, ведь вовсе не таким было намерение нашего Господа и это также неуместно с нашей стороны. Единство сердца с Ним, пища, которую мы берем сердцем для себя, сердечная общность с сочленами тела и осознание сердцем сути нашего завета при жертве – вот истинная общность, которую, в случае нашей верности, мы будем выполнять день за днем в течение всего года, будучи ежедневно преломляемыми с нашим Господом, постоянно потребляя Его заслугу и вырастая крепкими в Господе и в силе Его могущества. Какое благословение приходит к нам вместе с празднованием этого Воспоминания! Какое горение сердца для дальнейшего оценивания и возрастания в милости и знании, для дальнейшего участия в привилегиях службы, к которой мы призваны, – не только в настоящее время, но и в будущем!
Следует заметить, что апостол включает сюда и чашу, за которую воздаем благодарение Богу. “Не есть ли она приобщение [единство, соучастие] крови Христовой?” Какая мысль – что истинно посвященное, верное “малое стадо” Нового Творения в течение этого Евангельского века было Христом во плоти; и что терпения, испытания, бесчестье и смерть тех, которых Господь принял и признал “членами Своего тела” по плоти, посчитаны частями Его жертвы, так как они объединены с Ним и подлежат Тому, Кто является нашим Главой, нашим Первосвященником! Итак, кто из осознающих истинное положение дел, кто из оценивающих приглашение Бога к членству в этой Екклесии и последующему участию в жертве до самой смерти ныне и славному труду в будущем, не возрадуется почитаться достойным терпеть укоры ради имени Христа и возлагать свою жизнь в служении Истине как члены Его тела и Его костей? Что удивительного для таких, что мир их не знает, как не знал и Его? (1 Иоан. 3: 1). Что для таких познать утрату самых отборных земных благословений и выгод, если они, как тело Христа, могут быть признаны достойными удела с Искупителем в Его будущей славе?
В меру их возрастания в милости, знании и усердии, они способны взвесить и рассудить дело с точки зрения апостола, который, говоря о земных привилегиях и выгодах, сказал: “я от всего отказался, и все почитаю за сор”, “ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с той славою, которая откроется в нас” (Фил. 3: 8; Рим. 8: 18).
Следующая мысль касается взаимной любви, симпатии и заинтересованности, которые должны господствовать между всеми членами этого “одного тела” Господа. Когда Господний дух все больше будет входить в наши сердца, чтобы господствовать в них, он будет вызывать радость делать при всяком случае добро всем людям, если на то есть возможность, и особенно домочадцам веры. По мере того, как наше сочувствие возрастает и выходит навстречу всему миру человечества, оно должно возрастать прежде всего к Господу и, понятно, к тем, кого Он признает, кто имеет Его Духа и кто стремится ступать в Его следы. Апостол указывает на то, что мера нашей любви к Господу будет показана в нашей любви к братьям, сочленам Его тела. Если наша любовь будет таковой, что вынесет и выдержит все в отношении других, то насколько более правдивым это будет в отношении сочленов того самого Тела, столь тесно соединенных с нами посредством нашего Главы! Поэтому нас не удивляют слова апостола Иоанна, что одним из убедительных доказательств нашего перехода от смерти к жизни является наша любовь к братьям (1 Иоан. 3: 14). Действительно, вспомните, что, говоря о дополнении нами меры скорбей Христовых, апостол Павел прибавляет: “за тело Его, которое есть Церковь” (Кол. 1: 24).
Та же мысль опять выражена словами: “И мы должны полагать души свои за братьев” (1 Иоан. 3: 16). Что за братство здесь упомянуто! Где еще можем надеяться найти такую любовь к братьям, чтобы полагать за них собственную жизнь?! Мы не говорим здесь о том, как именно Господу может быть угодно применить жертву Церкви, представленную в “Господнем козле”, как одной из жертв Дня Примирения.* Мы попросту констатируем с апостолом факт, что, насколько это касается нас, жертва, возложение жизни должны быть в первую очередь за братьев – в служении им; служение миру принадлежит преимущественно будущему веку, Тысячелетию. В нынешних условиях наше время, таланты, влияние и средства в той или иной степени принадлежат, согласно нашему обещанию, другим (жене, детям, преклонного возраста родителям или еще кому-то, кто зависит от нас), и мы обязаны позаботиться для себя также о “вещах необходимых”, “благопристойных” и “добрых пред всеми человеками”. Следовательно, в нашем распоряжении остается сравнительно немного для жертвования, сравнительно немного, что можно было бы возложить для братьев, и это немного мир, плоть и дьявол постоянно пытаются от нас потребовать и отвлечь от жертвования, для которого мы это посвятили.
—————————–
*“Тени Скинии лучших жертв”, стр. 59.
—————————–
Господний выбор Церкви в то самое время, когда зло имеет преимущество, задуман, чтобы окружающие обстоятельства удостоверили меру любви и преданности каждого – как к Нему, так и к тем, которые Его. Если наша любовь будет холодной, тогда уговоры мира, плоти и противника станут для нас слишком убедительными и привлекут к себе наше время, наше влияние и наши деньги. С другой стороны, насколько наша любовь для Господа будет сильной и страстной, настолько мы с радостью будем жертвовать все это для Него – не только отдавая остатки собственной энергии, влияния и средств, полагая их, когда случится возможность, в службе для братьев, – но, дополнительно, этот дух посвящения Господу будет побуждать нас к ограничению в разумных, бережливых пределах потребностей дома, семьи и особенно наших собственных, чтобы мы могли больше пожертвовать на Господнем алтаре. Как наш Господь в течение трех с половиной лет преломлял Свое тело и три с половиной года отдавал Свою кровь, Свою жизнь, и закончил эти жертвы только на Голгофе, так и мы: возложение нашей жизни за братьев происходит в малых делах службы – повседневных или духовных. Духовные являются высшими, а, значит, более важными, хотя тот, кто скрыл бы свое сочувствие к брату в его повседневной потребности, тем самым дал бы доказательство, что он не имеет Духа Господа, должной мерой руководящего его сердцем.

 Воспоминание по-прежнему актуально

 Начальное празднование Воспоминания смерти нашего дорогого Искупителя (с еще большим значением, к которому обращается Святой Дух через апостола и которое заключает в себе наше участие, т.е. общность с Ним в Его жертве) происходило, как мы заметили, в конкретное время – четырнадцатого дня первого месяца по иудейскому исчислению.* Эта дата, полученная благодаря тому же способу подсчета, дальше является правильной и будет взывать ко всем, кто доискивается “путей древних” и желает ими идти. Такое ежегодное припоминание Господней смерти, и т.д., какое установил наш Господь и какого придерживалась ранняя Церковь, было в последнее время возобновлено среди тех, кто приходит к свету Настоящей Истины.
——————————————————————————-
*) Иудейский год начинается весной с первым появлением новой луны после весеннего равноденствия. 14-й день легко подсчитать, однако его не надо смешивать с Праздничной Неделей, которая начиналась 15-го и продолжалась всю последующую неделю – была иудейским праздником. Эта неделя опресноков, празднуемая иудеями с радостью, отвечает всему будущему христианина – особенно представляя весь год до следующего празднования Вечери Воспоминания. Для каждого иудея жертва агнца имела конкретное содержание: она давала начало недельному празднику, которому он придавал особое значение. Наше Воспоминание касается заклания Агнца, и, следовательно, принадлежит 14-му Ниссан (первому месяцу). Более того, мы должны помнить, что с изменением подсчета часов дня, ночь 14-го Ниссан будет отвечать времени, которое мы теперь называем вечером 13-го.
——————————————————————————-

 Не удивительно, что постепенно, по мере того, как все более и более терялось истинное значение Господней символической Вечери, была также предана забвению правильность ее ежегодного соблюдения. Для нас это становится более осознаваемым, когда мы познаем историю упомянутого, а именно:
Около третьего века, когда уснули апостолы, а также их непосредственные последователи, римский католицизм начал становиться влиятельным в Церкви. Одно из его ложных учений утверждало, что хотя смерть Христа обеспечила упразднение давней вины, однако, после того как верующий пришел к единению с Христом, т.е. после крещения, она не могла вознаградить его личных проступков, и за такие грехи нужна была новая жертва. На основании этого заблуждения была возведена доктрина литургии, которая, как мы уже частично объяснили, считалась новой жертвой Христа за определенные особые грехи данного лица, ради которого и была принесена, т.е. пожертвована, литургия. Новая жертва Христа должна была казаться разумной на том основании, что служащий священник имеет силу превратить хлеб и вино в настоящее тело и настоящую кровь Христа, чтобы впоследствии, ломая облатку, заново сломать, т.е. пожертвовать Господа за личные грехи того, ради кого совершается литургия. Мы уже отметили, что с божественной точки зрения такое учение и такое действие были в Господних глазах омерзением – “мерзостью, которая совершает запустение” (Дан. 11: 31; 12: 11).*

 —————————————————————————-
*Том II гл. ix, и том III, гл. iv.
—————————————————————————-

 

Эта ложная доктрина действительно совершила опустошение, а вслед за ней в Церковь проникли многочисленные заблуждения, большой упадок, вероотступничество, которые создали римскую систему – наибольшего из всех анти-Христов. Проходили века за веками, а этот взгляд по-прежнему имел доминирующее, контролирующее положение в христианстве, пока в шестнадцатом веке движение Великой Реформации не начало поднимать сопротивление и, соответственно, не начало поиски истин, скрытых во времена Средневековья под ложными доктринами и ложными практиками анти-Христа. Вместе с тем, как реформаторам был дан дополнительный свет относительно общего свидетельства Божьего Слова, этот свет содержал в себе более ясные взгляды на жертву Христа, и они начали понимать, что папская теория и действие литургии действительно являются той самой “мерзостью запустения”, а, следовательно, они ее отреклись, хотя не все совершили это одинаково твердо. Англиканская Церковь в 1552 году пересмотрела свой молитвенник и устранила из него выражение “литургия”.
Поскольку литургии совершались через короткие промежутки времени, имея целью повторно очищать людей от греха, обычай литургии фактически занял место ежегодного празднования Господней Вечери Воспоминания. Когда реформаторы увидели такую ошибку, они попытались вернуться к начальной простоте первичного порядка и отказались от папистской литургии, как ошибочного празднования Господней Вечери Воспоминания. Однако, не видя тесного родства между образом Пасхи, ее прообразом в смерти нашего Господа, и Вечерей, как воспоминанием прообраза, им не удалось постичь смысл, что правильным является лишь ее ежегодное повторение. Поэтому видим, что между протестантами некоторые празднуют ежемесячно, другие – каждые три месяца, еще другие – каждые четыре месяца – каждое вероисповедание по собственному усмотрению. “Ученики” празднуют еженедельно, ошибочно понимая Св. Писание, как, похоже, ошибочно понимают крещение. Свое еженедельное празднование вечери они основывают на изложенном в Деяниях Апостолов, что первичная Церковь собиралась вместе в первый день недели, и во время таких собраний был “преломляем хлеб” (Деян. 2: 42, 46; 20: 7).
Мы уже проследили,* что эти недельные празднования не были припоминанием смерти Господа, а, наоборот, были празднествами любви, припоминанием Его воскресения и тех немногочисленных преломлений хлеба, которые они имели радость делить с Ним в течение нескольких первых дней недели на протяжении сорока дней до Его вознесения. Очевидно, воспоминания о тех преломлениях хлеба, когда их глаза были отворены, и они могли узнать Его, склоняли к тому, чтобы дальше встречаться в каждый первый день недели, и вполне уместно, что это содействовало совместному принятию пищи, преломлению хлеба. Как мы уже заметили, при этом никогда не упоминалась чаша, тогда как при каждом упоминании о Господней Вечере Воспоминания чаша занимает столь же важное место, как и хлеб.
————————————-
*Смотри предыдущую главу.
————————————-

 

Кто может праздновать?

 Мы отвечаем, во-первых, что никто не должен принимать участия, кто не доверяет драгоценной крови Христа как жертве за грехи. Никто не должен принимать участия за исключением тех, кто верой имеет на дверных косяках и перекладине своей земной хижины кровь кропления, говорящую нам о мире, вместо звать, как это делала кровь Авеля, к мести (Евр. 12: 24). Никто не должен праздновать этого символического праздника, если подлинного праздника нет в его сердце и если он не принял Христа как своего Жизнедателя. Дальше, никто не должен принимать участия, если он не является членом одного тела, одного хлеба и не посчитал своей жизни, своей крови пожертвованными с Господом в той самой чаше, кубке. Здесь четко проведена линия разделения – не только между верующими и неверующими, но и между посвященными и непосвященными. Однако такую линию каждый должен провести для себя сам, в зависимости от того, насколько его исповедание является добрым и благоразумно засвидетельствованным внешним поведением. Один член не должен быть судьей другого, ни даже Церковь не должна судить, разве что, как уже отмечалось, дело представлено ей в определенной форме, согласно установленным правилам. Во всяком случае старейшины, т.е. представители Церкви, должны представить собравшимся такие условия и требования: (1) вера в кровь и (2) посвящение для Господа и Его службы до самой смерти. Затем они должны пригласить всех, которые находятся в таком расположении ума и являются настолько посвященными, присоединиться к празднованию смерти Господа и их собственной. Упомянутое и все связанные с этим празднованием приглашения, должны быть настолько понятно представлены, чтобы не осталось ни единого намека на сектантство. К участию должны быть приглашены все, независимо от их веры и согласия относительно других предметов, если только они находятся в полном согласии с этими основополагающими истинами – искуплением драгоценной кровью и полным посвящением до смерти, которое дает им оправдание.
При этом стоит рассмотреть слова апостола:
“Поэтому тот, кто бы ел этот хлеб и пил эту чашу Господнюю недостойно, будет виновником против тела и крови Господа. Итак, пусть человек исследует сам себя, и так пусть ест с хлеба и с чаши пусть пьет, ибо тот, кто ест и пьет, не распознавая тела, осуждение себе ест и пьет” (1 Кор. 11: 27-29, Diaglott).
Кажется, что апостол стремится предостеречь против пренебрежительного празднования этого Воспоминания, которое превратило бы его в обычное празднество, и против того, чтобы небрежным образом приглашать к нему других лиц. Это совсем не празднество. Это торжественное Воспоминание, предназначенное только для членов Господнего “тела”; и кто этого не понимает, кто не понимает, что хлеб представляет тело Иисуса, а чаша – Его кровь, тот, потребляя их, соответственно попадает под осуждение – не “суд” (осуждение), как в общем переводе, – но осуждение в Господних глазах, а также осуждение собственной совести. Поэтому, прежде чем потреблять эти символы, каждый должен решить для себя, верит ли он в сломанное тело и пролитую кровь нашего Господа Иисуса как искупительную цену и возлагает ли надежду на них; и, второе, совершил ли он посвящение всего, что у него есть, чтобы, таким образом, считаться членом этого “одного тела”.
Отметив, кто лишен доступа, а кто, соответственно, имеет доступ к Господнему столу, мы видим, что каждый истинный член Екклесии имеет право участия, разве что он был лишен такого права публично, всей Церковью, в соответствии с правилом, изложенным Господом (Мат. 18: 15-17). Все такие могут праздновать и непременно будут иметь желание праздновать – непременно будут желать подчиниться предсмертному наставлению Учителя:  “Берите, ешьте… пейте… с нее все”. Для них понятно, что если мы не будем есть тела Сына Человеческого и пить Его крови, то не будем иметь жизни в нас; и если каждый из них действительно воспользовался сердцем и умом заслугами Господней жертвы и Его жизни, то вспоминать данную вещь и признавать ее друг перед другом и перед Господом является одинаково привилегией и удовольствием.

 Кто может прислуживать?

 Ложное учение о литургии и образование в Церкви класса, именуемого клиром, чтобы совершать это служение и похожее ему, наложило столь глубокий отпечаток на общественное сознание, что вплоть до нынешних дней протестанты по большей части считают, что безусловно обязательным является присутствие “назначенного служителя”, чтобы просить благословения и выполнять обязанности в таком поминальном служении, и что любой другой порядок был бы святотатством. Мы без трудности поймем полную несостоятельность всей этой теории, если вспомним, что все имеющие привилегию участия в этом Воспоминании являются посвященными членами “Царственного Священства” – где каждый целиком уполномочен Господом проповедовать Его Слово в соответствии со своими талантами и возможностями и всецело посвящен выполнять всякую службу или миссию, на которую он способен для Него, для членов Его тела и от Его имени для других. “Вы все братья”, – вот мерило Господа, и об этом не следует забывать, когда мы имеем общность с Ним и празднуем Его дело искупления, а также нашу общность с Ним и друг с другом как члены Его тела.
Однако, как мы уже упоминали, в каждой малой группе Господнего народа, в каждой малой Екклесии, теле Христа, как указывает Писание, должен быть порядок, и, как часть этого порядка, должны быть “старейшины в каждой Церкви”. Хотя каждый член Екклесии, Новое Творение, имеет достаточное полномочие от Господа, позволяющее ему принимать любое участие, связанное с Вечерей Воспоминания, однако Церковь, избирая старейшин, тем самым показывает, что в таких делах, как это, они должны быть представителями всей Екклесии. Поэтому долг организовывать и прислуживать в этом Воспоминании должен быть передан именно им, как служение, к которому они уже были избраны Церковью.
Слова нашего Господа “где двое или трое собраны в Имя Мое, там Я посреди них”, убедительно доказывают, что где только возможно, это Воспоминание следует праздновать в обществе сочленов тела. Связанное с этим благословение было дано с целью сблизить членов друг к другу – не только во время этого ежегодного собрания, но и при каждом возможном случае. Где возможно собраться лишь вдвоем или втроем, чтобы воспользоваться этим обетованием – не имея возможности или благоприятных условий собраться с большей группой, – у них есть привилегия праздновать как Церковь, как Екклесия, как одно целое. И даже если бы одному случилось оказаться в таких обстоятельствах, где невозможно встретиться с другими, советуем ему с достаточной силой веры обратиться к Господу, чтобы внять обетованию – считая себя и Господа вместе как двоих. Советуем также не позволить, чтобы такое неминуемое отделение сделалось кому-нибудь преградой в ежегодном праздновании великой жертвы за грех и нашего участия в ней вместе с нашим Господом; чтобы одинокое лицо позаботилось о хлебе (по возможности пресном – наподобие тонкого сухого печенья, замешанного на соде или на одной воде) и о плоде виноградины (соке из изюма или виноградном соке, или вине)*, и чтобы праздновало в общности духа с Господом и другими членами тела, от которых оно вынужденно изолировано.
———————–
*Насколько мы способны судить, Господь, устанавливая это Воспоминание, употреблял ферментированное вино. Однако, принимая во внимание то, что Он не говорил непосредственно о вине, а только о “плоде виноградины”, и также учитывая факт, что привычка употреблять алкогольные напитки достигла в наши дни столь большого и гибельного влияния, мы верим, что имеем Господнее одобрение использовать неферментированный виноградный сок или сок из изюма, к которому, при надобности, можно прибавить несколько капель ферментированного вина, чтобы тем самым успокоить совесть каждого, кто бы склонялся к мнению, что послушность Господнему примеру требует употребления ферментированного вина. Таким образом, не было бы никакой опасности для кого-либо из Господних братьев – даже для наиболее слабых плотью.
———————–

 Порядок служения

 Поскольку Господь не установил ни одного правила или порядка в служении, мы также не должны этого делать. Однако, не отрицая сказанного, верим, что мы в состоянии предложить то, что на наш взгляд кажется нам умеренным, разумным и упорядоченным празднованием этого Воспоминания. Поступая так, мы не намереваемся устанавливать определенное правило или закон, но желаем содействовать рассудительному взгляду на данную вещь со стороны тех, кто приучен к слишком тщательному порядку служения, и тех, которые к чему-то такому не привыкли вообще. Поэтому, пусть сказанное нами будет рассмотрено только в свете предложения, которое при целесообразности можно пересмотреть.
(1) Открыть служение одним или несколькими гимнами, уместными для этого события – в духе торжественности, направляя ум к Воспоминанию.
(2) Помолиться о божественном благословении для собравшихся и особенно для тех, которые будут участвовать, помня также сочленов того же тела – известных нам и неизвестных, – которые находятся по всему миру, и, в первую очередь, тех, которые празднуют это Воспоминание в его годовщину.
(3) Старейшина, который прислуживает, мог бы прочитать из Писания рассказ о первичном установлении Воспоминания.
(4) Затем он или другой старейшина мог бы представить весь предмет, образ и прообраз, в форме устного изложения или – что одинаково уместно – отчитывая при желании определенные объяснения всего предмета наподобие сказанного нами раньше.
(5) Обращая внимание на факт, что наш Господь благословил хлеб, прежде чем его преломил, ведущий собрание, может обратиться к тому или иному способному брату, чтобы он попросил благословения на хлеб, или, если среди присутствующих нет никого более соответствующего, кроме него самого, – он должен сам попросить божественного благословении на хлеб и на тех, кто будет его потреблять, чтобы глаза их понимания могли быть широко отворены, чтобы оценить, т.е. осознать глубину значения, должным образом к нему прилагаемого, и чтобы все участники, потребляя этот символ Господнего тела, могли иметь благословенную общность с Господом и могли обновить свое посвящение быть с Ним преломляемыми.
(6) Затем можно преломить одну из частей пресного хлеба или печенья, произнося при этом слова Господа:  “Сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание”, и тарелка может быть подана одним из братьев или лично прислуживающим, или, если собрание большое, прислуживать большим количеством тарелок с хлебом могут одновременно двое, шестеро или любое другое нужное число посвященных братьев.
(7) Во время передачи символов хорошо бы хранить тишину, за исключением коротких замечаний – преимущественно относительно значения хлеба и того, как мы кормимся Господом, хотя, конечно, было бы лучше, чтобы ведущий брат или другой оратор охватили данный предмет еще перед раздачей – во время общего объяснения содержания празднования, – чтобы не мешать единству участников.
(8) Затем следует попросить благословения на чашу, как читаем о нашем Господе:  “Взяв чашу и благодарив…”, подал Своим ученикам. Далее можно бы попросить кого-то из братьев к молитве благодарения и просьбы о Господнем благословении участников, и прислуживание похожим образом должно проходить в тишине.
(9) Закончив прислуживание, советуем до конца следовать примеру Господа и апостолов, чтобы в завершение спеть гимн и всем собранием разойтись – без какой бы то ни было заключительной молитвы. Советуем в этом случае обойтись без обычных прощаний, расспросов о здоровье и т.д., чтобы каждый шел к себе домой, избегая, насколько это возможно, всего, что могло бы нарушить его размышления и общность, и чтобы каждый как можно дольше стремился к такой общности – не только в эту ночь, но и на протяжении всего последующего дня, имея в памяти Господние испытания в Гефсимании, Его потребность в сочувствии и поддержке, а также факт, что каждый член Его тела также может иметь свои обстоятельства Гефсимании и потребность в утешении и помощи соучеников.
Об Учителе написано, что “из народов никого не было с Ним” – никого способного сочувствовать Ему в час Его испытания. С нами происходит по-другому. Мы имеем сочленов того же тела, похожим образом крещенных в смерть, похоже совершивших обет быть “преломляемыми” как члены одного хлеба, и принятых и помазанных тем же святым Духом. Помня это, давайте еще настойчивее стремиться быть полезными сочленам этого тела, помня, что всякая вещь, сделанная для наименьшего члена тела, сделана для Главы и весьма Им оценена. В это время хорошо помнить пример Петра – его искренний, как Господнего слуги, порыв, и в то же время его слабость в минуту испытания, его потребность в Господней помощи и молитвах. “Но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя”. Напоминание об этом может быть для нас особой помощью, как, без сомнения, было впоследствии для апостола Петра. Это даст всем нам возможность еще больше взирать на Господа, чтобы “получить милость и обрести благодать для благовременной помощи”.
Одновременно хорошо бы помнить Иуду и то, что его падение произошло вследствие эгоизма – честолюбия, жадности. Когда припоминаем, как через эту дверь самолюбия сатана все больше и больше входил в него, то это может помочь нам бодрствовать, чтобы мы похожим образом не попали в ловушку противника, чтобы мы ни под каким предлогом не отреклись Господа, Который нас купил, чтобы мы никогда, ни в каком смысле слова не предали ни Господа, ни Его братьев, ни Его Истину. Будем иметь весь следующий день в мыслях испытания нашего дорогого Искупителя – не только для того, чтобы более остро проникнуться сочувствием к Нему, но также, чтобы в наших мыслях для нас не были неожиданными те огненные искушения, которые могут быть допущены на нас как Его последователей, и чтобы мы могли следовать за Ним и всегда помнить Его предсмертное “Свершилось!”, понимая, что это означало завершение Его жертвы за грех ради нас, так что Его ранами от побоев мы можем иметь осознание нашего исцеления, а также осознание того, что Он всегда живет, чтобы ходатайствовать за нас и оказывать помощь во всегдашней потребности.

 Easter-Пасха

 Выражение “Easter” встречается в английском тексте Библии только раз (Деян. 12: 4) и является следствием неправильного перевода. На самом деле оно должно переводиться как “Пасха”. Название “Истер” позаимствовано у язычников. Это название имеет саксонское происхождение и подразумевает божество саксов, то есть “с Востока”, “Есфирь”, чей праздник отмечали каждый год весной, около поры Пасхи. Заимствование этого названия и применение его ко времени празднования смерти нашего Господа, Его воскресения и вознесения – вплоть до прихода благословения Пятидесятницы, – очевидно было попыткой помочь христианским институциям более простым путем вытеснить язычество. Как и большинство подобных уступок, оно датируется приблизительно третьим столетием. Языческое происхождение имени Истер не должно вызывать особых противоречий в нашем уме, так как мы вовсе не собираемся употреблять это название, чтобы отдавать честь богине Востока. Между протестантами это имя определенно касалось одного дня вместо периода времени – как было в древности и как сегодня все еще используется католиками. Этот день зовут Easter Sunday, т.е. Пасха. Любое припоминание воскресения нашего Господа всегда будет дорогим Его народу, однако для тех, кто должным образом оценивает данный предмет, каждое воскресенье является Великим Воскресеньем, потому что каждое воскресенье является памятным припоминанием воскресения из мертвых нашего Господа.
Помещая данный предмет здесь, нашей мыслью, прежде всего, было обратить внимание на еще более широкое содержание выражения Истер, употребляемого католиками, которое охватывает и Великую Пятницу (Good Friday) и Великое Воскресенье (Easter Sunday), и которое употребляется как синоним Пасхальной поры. Можно было ожидать, что введение литургии и частое ее соблюдение сделает лишним ежегодное празднование смерти нашего Господа в ее годовщину, однако так не случилось. Первоначальный обычай ранней Церкви праздновать это наиболее значимое событие, саму основу ее существования, продолжался, хотя празднование вечери в надлежащее ей время прекратилось, будучи вытесненным многочисленными жертвами литургии. Таким образом, это единственное в своем роде воспоминание потеряло свое значение.
Как мы уже объяснили, столетиями существовал обычай подсчитывать дату распятия нашего Господа согласно иудейскому календарю, однако впоследствии, желая, насколько это возможно, освободиться от иудейских постановлений, было введено изменение в способ подсчета даты смерти Христа, нашей Пасхи. Никейский “Экуменический собор” постановил, что с того времени Истер следует праздновать в пятницу следом за первым полнолунием после весеннего равноденствия. Это не только в целом закрепило празднование Господней смерти за пятницей, именуемой “Великой Пятницей”, но дополнительно обеспечило то, что празднование чрезвычайно редко будет точно совпадать с иудейским празднованием Пасхи. Стоит помнить, что разница в способе подсчета заключается в том, что иудеи ожидали и теперь ожидают весеннего равноденствия, начиная свой месяц при появлении на небе первой новой луны, и отмечают Пасху при полноте этой луны, в 14-ый день. Такое изменение иногда создает между этими двумя способами подсчета разницу времени около месяца.
Не нам утверждать, какой способ предпочтительнее, однако мы предпочитаем держаться того, который применяли Господь и апостолы – не из желания угодить и затем чувствовать будто мы совершили преступление, сделав ошибку в подсчетах и праздновав в несоответствующее время, а, наоборот, из удовлетворения, что мы приложили усилия как можно тщательнее следовать божественному постановлению, образцу. Возможно, кто-то посоветует, что все-таки лучше установить дату согласно нашему современному календарю – скажем 15-го апреля или 1-го апреля, или еще иную дату – и все подсчеты и т.д. станут в конечном счете ненужными. На это отвечаем, что Господь, очевидно, имел повод устроить иудейский календарь именно так, как Он это сделал, и мы предпочитаем в этом деле продолжать признавать Его постановление.
В особом значении видим, что как солнце является символом духовного Божьего Царства, так и луна является символом Завета Закона и тех людей, которые находились под этим Заветом Закона. Следовательно, существовало особое соответствие в том, что они распяли нашего Господа именно при полнолунии, и в том, что Бог так предвидел все по времени, что они при всем желании не могли схватить Его до этого, поскольку “еще не пришел час Его” (Иоан. 7: 30; 8: 20). Его распятие при полнолунии и факт, что затем луна сразу начала уменьшаться, наводит на мысль, что в ту пору Израиль, как народ, был божественно отторгнут и на время оставлен, символом чего было уменьшение луны, символизирующее упадок этого народа.

 *   *   *

 

 Наводим несколько уместных цитат из достоверных источников, подтверждающих вышесказанное, а именно:

 Из энциклопедии “McClintock and Strong’s”

“Easter, т.е. ПАСХА. – Выражение Easter – саксонского происхождения и отвечает богине саксов, а еще вернее богине Востока, Есфирь, в честь которой раз в году, около ежегодной (весенней) Пасхальной поры приносили жертвы. Интерес к этому названию связан с идеей христианского праздника воскресения, который приходится на пору Пасхи; поэтому мы говорим “Easter-day”, “Easter Sunday”, однако это совершенно некстати, так как не имеет никакого отношения к тогдашнему празднику в честь богини древних саксов. Употребляемое сегодня вместо Easter немецкое выражение Ostern касается того же божества по имени Есфирь, т.е. Остера. Это выражение мы находим в английской Библии “Authorized Version” (Деян. 12: 4): “…намереваясь после Easter вывести его к народу”, – как в первую очередь стоящий внимания пример непоследовательности со стороны переводчиков… В последней редакции издания выражение “Пасха” заменено во всех предложениях за исключением упомянутого…
Церкви Малой Азии праздновали смерть Господа в день, который отвечает 14-му дню месяца Ниссан, когда, согласно мнению всей древней Церкви, произошло распятие. Западные Церкви (Рим), наоборот, держались мнения, что распятие следует вспоминать ежегодно в особый день недели, в котором оно произошло, т.е. в пятницу… Западные Церкви считали день смерти Христа днем печали и не прекращали поста вплоть до дня воскресения. В свою очередь Церкви Малой Азии видели в смерти Христа исключительно искупление человечества, поэтому заканчивали день поста в час Христовой смерти, в три часа после полудня, и сразу после этого праздновали “agape” и Господнюю Вечерю. Обе стороны (ортодоксальные Восточная и Западная Церкви) следовали названию PASCHA (Пасха), под которым порой понимали наиболее праздничные дни этой недели, а порой всю неделю, которая припоминала Пасху.
Первая серьезная полемика между сторонами в давней Церкви вспыхнула около 196 года (н.э.), когда епископ Рима Виктор направил циркуляр ведущим епископам Церкви с требованием созвать синоды в их провинциях и внедрить западный обычай (праздновать в пятницу и воскресенье, вместо конкретного дня, 14-го и 16-го Ниссан). Некоторые согласились с таким требованием, однако синод, ведомый епископом Ефеса Поликратесом, решительно возразил и одобрил письмо епископа Поликратеса, которое, становясь на защиту обычая, существовавшего в Азии, отсылало Виктора к авторитету апостолов Филиппа и Иоанна, к Поликарпу и к семи лицам из его родни, которые до него были епископами в Ефесе…
Следовательно, в то время разногласие между Азийскими и Западной (римской) Церквями касалось только двух вопросов, а именно: (1) Что вспоминать – день недели или день месяца, в котором наступила смерть Христа? (2) Следует ли прекращать пост? Далее, возник третий спорный вопрос – на какое действительно время приходится 14-й день месяца Ниссан. Многие отцы Церкви следовали мнению, что согласно первоначальному подсчету времени иудеями – вплоть до разрушения Иерусалима – 14-е Ниссан всегда выпадало после весеннего равноденствия, и что только вследствие неправильных подсчетов, которые велись иудеями, жившими позже, 14-й день Ниссан время от времени выпадал перед этим равноденствием. Поэтому они настаивали, чтобы 14-й день Ниссан, который для обеих сторон в Церкви определял время Easter, всегда был после равноденствия.
Поскольку год иудеев является лунным годом и 14-е Ниссан всегда является днем полнолуния, христиане, принявшие вышеупомянутое астрономическое правило, празднуют смерть Христа (всякий раз, когда 14-е Ниссан выпадает перед равноденствием) на месяц позднее иудейской Пасхи. Не полагаясь больше на иудейский календарь, христиане были вынуждены сделать собственные подсчеты времени Easter. Эти подсчеты не раз отличались между собой – частично из рассуждений уже упомянутых, и частично из-за того, что дата равноденствия была установлена некоторыми на 18-е марта, другими – на 19-е марта, а еще другими – на 21-е марта. Собор в Арле, в 314 году, пытался ввести единодушие, но его декреты, кажется, не имели слишком большого влияния. Поэтому решено было снова обсудить вопрос и повлиять на него на Экуменическом Соборе в Ницце, который постановил, что Easter следует праздновать во всей Церкви после равноденствия в пятницу после 14-го Ниссан. Было также решено, что Церковь в Александрии, как наиболее известная своими знаниями астрономии, должна ежегодно информировать Церковь Рима, в каком дне Коленд следует праздновать Иды Easter, а Церковь Рима должна уведомлять об этом все Церкви в мире. Однако даже декреты Собора в Ницце не могли положить конец всем разногласиям, и только подсчеты Дионисия Ексигууса должны были постепенно внедрить единство обычая в давнюю Церковь. Некоторые страны, как, например, Великобритания, отказались от своего давнего обычая только после длительного сопротивления. В итоге вроде бы достигнуто единство [следовать пятнице и не придерживаться иудейского способа подсчета дня полнолуния] во времена Карла Великого, и [после] уже не найти ни одного упоминания [обхождения] Quatro decimani (празднования относительно действительного дня – 14-го Ниссан, полнолуния после весеннего равноденствия)…
Пересмотр Календаря папой Григорием ХІІІ хотя и продолжил в целом эру Дионисия, однако более точно определил полнолуние Easter и внимательно позаботился о том, чтобы в будущем избежать любых отклонений календаря от астрономического времени. Вследствие таких детальных подсчетов христианская Easter иногда, вопреки декретам Никейского Собора, совпадает с иудейской Пасхой”.
Тот же авторитетный источник говорит следующее:
ПАСХА – “Показательный праздник в году, который по своей исключительности находился в известном родстве с обрезанием, как второй сакрамент еврейской церкви (Исх. 12: 44). Мы можем видеть это в том, что случилось в Галгале, когда Иисус Навин, обращаясь к божественному завету, праздновал Пасху немедленно после обрезания народа. Однако природа такого родства, в котором пребывали эти две церемонии, не полностью открылась, пока не исполнились его прообразы и Господняя Вечеря, как сакраментальный праздник избранного Божьего народа, не заняла его место”.

 

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.